Федор Тютчев: Летопись жизни и творчества Тютчева. 1844 г.

Январь 28/Февраль 9. Мюнхен. Российский поверенный в делах Л. Г. Виолье сообщает К. В. Нессельроде об антирусских выпадах со стороны Allgemeine Zeitung.

«Последнее время «Allgemeine Zeitung» вновь позволяет себе помещать статьи о внутреннем управлении России, столь же лживые, сколь недоброжелательные. Я поспешил обратить на это внимание Министров иностранных и внутренних дел; кажется, вмешательство их покуда приостановило сии злонамеренные публикации, кои «Allgemeine Zeitung» непрестанно разыскивает в изданиях самых безвестных и воспроизводят на своих страницах».

Канцелярия МИД. 1844, № 115, л. 62—62об. (на фр. яз.).

Март <4>/16. Аугсбург. В приложении к газете Allgemeine Zeitung (№ 78. Beilage. S. 617—619) напечатана заключительная часть анонимного очерка «Die Russische Armee im Kaukasus» («Русская армия на Кавказе»), посвященная критике порядков в русской армии на Кавказе. Автор очерка утверждает, что военная служба в России часто является наказанием за такие преступления, которые во Франции влекут увольнение из армии и наказание каторгой.

Этот очерк (Allgemeine Zeitung 1844. № 76—78. 16—18 März. Beilage. S. 602—603, 609—611, 617—619) — восьмой в анонимном цикле «Breife eines deutschen Reisenden vom Schwarzeu Meer» («Письма немецкого путешественника с Черного моря»).

Март <7>/19. Мюнхен. <Письмо редактору Allgemeine Zeitung> Тютчев полемизирует с автором очерка «Русская армия на Кавказе». Защищая честь русской армии, он пользуется случаем высказать принципиальные соображения по поводу исторической роли России в деле становления национальной независимости Германских государств:

«После веков раздробленности и долгих лет политической смерти немцы смогли получить свою национальную независимость только благодаря великодушному содействию России; сейчас они воображают, что смогут укрепить ее с помощью неблагодарности. Ах, они заблуждаются. Они лишь доказывают этим, что и сейчас еще чувствуют свою слабость».

Jacobsohn S. Der erste Brief Tjutčevs an D-r G. Kolb, den Redakteur der Augsburger Allgemeine Zeitung // Zeitschrift für slavische Philologie. Bd. VI. Heft 3/4. Leipzig, 1929. S. 410—416 (нем. яз.); Пигарев. С. 113—114 (пер. с нем. яз.).

«Письмо» было написано по-французски. Автограф его утрачен; текст известен только в немецком переводе (см.: 1844 Март <9>/21).

В тот же день. Л. Г. Виолье заявляет Министру иностранных дел Баварии А. фон Гизе протест по поводу очерка «Русская армия на Кавказе».

Март <9>/21. Аугсбург. <Письмо редактору «Augsburger Allgemeine Zeitung»> опубликовано (без подписи) в приложении к этой газете (№ 81. Beilage. S. 646—647).

Напечатано в немецком переводе с французского яз. По-видимому, публикуя это письмо, содержащее апологию русской армии, редакция рассчитывала сгладить неблагоприятное впечатление, произведенное на российскую дипломатию очерком «Русская армия на Кавказе». С той же целью редакция предпослала «письму» Тютчева краткое предисловие «... мы получили письмо одного русского, написанное по-французски; прилагаем дословный перевод этого письма, предпослав ему лишь одно замечание. Наш корреспондент с Черного моря вовсе не думал ставить на одну доску каторжанина и русского солдата, чье мужество, скромность и терпение он восхваляет; он думает и говорит лишь об одном: многие проступки, которые в России наказываются воинской службой или не являются там препятствием к ней, во Франции ведут на каторгу <...> английские высшие военные власти утверждают — военная дисциплина во Франции строже, нежели в Англии, ибо там солдату грозит расстрел или каторга за проступок, который в Англии наказывается всего лишь кнутом, без изгнания из армии. История последних европейских войн показывает, что английская армия неоднократно пополнялась арестантами. Возможно, что самое право полагало тяжкий и кровопролитный труд, предстоявший тогда английскому солдату, лучшей школой искупления вины, нежели тюремные стены. Не происходит ли то же самое и в ожесточенных боях на Кавказе?» (S. 646; на нем. яз.).

В тот же день. Л. Г. Виолье, сообщает К. В. Нессельроде обстоятельства, связанные с появлением в печати очерка «Русская армия на Кавказе». Он особо отмечает письмо Тютчева редактору , высоко оценивая «искусное перо автора», имя которого не называет:

«„Allgemeine Zeitung“ (приложение к № 78) нарисовала в статье, так сказать, литературной, картину положения в Русской армии столь недоброжелательную и лживую, что я долгом своим почел обратить внимание г-на фон Гизе на эту новую выходку баварской печати и безучастность цензуры, не принявшей мер к ее пресечению. <...>

Сегодня особые обстоятельства вынудили „Allgemeine Zeitung“ воздать должное Русской армии, ее чести и славе, причем сделать это более решительно, нежели, вероятно, ей бы хотелось. 15 марта „Kölnische Zeitung“ (№ 75) открыто напала на „Allgemeine Zeitung“, приписывая ей симпатии к России. „Allgemeine Zeitung“ решительно возразила на это в № 81 и в связи с этим напечатала весьма примечательное письмо одного русского по поводу статьи о Русской армии на Кавказе. Редакция газеты полагает, что, таким образом, она оправдалась в своей неосторожности, сохранив одновременно превосходство и независимость по отношению к „Kölnische Zeitung“ <...> Письмо русского от 19 марта, которое „Allgemeine Zeitung“ отнюдь не поторопилась бы напечатать, не будь она раздражена против „Kölnische Zeitung“, принадлежит искусному перу писателя, находящегося в Мюнхене; побуждаемый усердием, он уже не раз помешал в немецкой печати статьи, столь же пылкие, сколь и благомысленные».

Канцелярия МИД. 1844. № 155, л. 105—106об. (на фр. яз.).

Статьи Тютчева, появившиеся в германской печати до 9/21 марта 1844 г., нам неизвестны.

Март 10/22. Мюнхен. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым.

Тютчев сообщает о получении письма от А. Х. Бенкендорфа и о предполагаемой встрече с ним летом в Крейцнахе. Надеется следующую зиму провести в Москве.

РГАЛИ. Ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 56—57об. (на фр. яз.).

Март <16>/28. Мюнхен. А. фон Гизе сообщает Л. Г. Виолье о мерах, принятых в связи с его протестом по поводу очерка «Русская армия на Кавказе».

«В ответ на письмо от 19-го дня сего месяца, коим вы меня удостоили, спешу сообщить вам, что, будучи со своей стороны поражен некоторыми неуместными суждениями в указанной статье газеты „Allgemeine Zeitung“, я незамедлительно обратил на нее внимание г-на Министра внутренних дел. Он тут же рекомендовал как редактору газеты, так и ее цензору проявлять более осмотрительности и благопристойности в статьях, касающихся Правительства и Армии Его Величества Императора Всея Руси».

А. фон Гизе — Л. Г. Виолье. <16>/28 марта 1844 // Канцелярия МИД. 1844. № 115, л. 110 (на фр. яз.Лэйн 4. С. 230.

<Март 22>/Апрель 3. Кёльн. Газ. «Kölnische Zeitung» (№ 44. 3 April) опубликовала статью, обвиняющую редакцию Allgemeine Zeitung в прорусской направленности. Поводом для этого обвинения послужила публикация «письма» Тютчева редактору этой газеты. Утверждение, что Германия обязана России своим освобождением от наполеоновского господства, «Kölnische Zeitung» называет «ерундой, насмешкой над историей». С его точки зрения сама Россия была спасена от Наполеона народными восстаниями, начавшимися в Пруссии и переросшими в освободительную войну всех германских государств против господства наполеоновской армии.

<Март 31>/Апрель 12. Аугсбург. В газете Allgemeine Zeitung (№ 103. S. 822—824) напечатан ответ на статью, опубликованную в «Kölnische Zeitung» 3 апреля. Редакция газеты дает понять, что не следует отождествлять ее взгляды с воззрениями автора «письма» (т. е. Тютчева), напечатанного на ее страницах 21 марта.

Март, конец — Апрель, середина (н. ст.)> Мюнхен. Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb, rédacteur de la Gazette Universelle («Письмо к господину д-ру Густаву Кольбу, редактору «Всеобщей газеты»^1*

Впоследствии статья перепечатывалась под названием «La Russie et l’Allemagne» («Россия и Германия»). Время написания статьи определяется следующими фактами: в первых строках ее Тютчев говорит о благожелательном приеме, оказанном редактором газеты его «письму», опубликованному в Allgemeine Zeitung <9>/21 марта, а в конце апреля (н. ст.) статья, отвергнутая газетой, была уже напечатана отдельной брошюрой.

Апрель, конец (н. ст). Мюнхен. Статья Тютчева «Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb <...»> выходит отдельной брошюрой (без указания имени автора).

<Апрель, конец (н. ст.) ... Май, до 3 (н. ст.). Париж>. А. И. Тургенев читает брошюру Тютчева «Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>».

<7>/19 мая Тургенев писал В. А. Жуковскому, что прочел «брошюру Тютчева», однако «здесь» (в Шанрозе) ее у него нет (см.: 1844. Май <7>/19). Следовательно, он читал брошюру, будучи в Париже (оттуда он уехал в Шанрозе около 3 мая н. ст. — см.: 1844. Май <6>/18; ОА. С. 284), т. е. в конце апреля или в самые первые дни мая.

Апрель, около 25/Май, около 7 — Май 3/15. Мюнхен — Карлсруэ — Страсбург — Париж. Тютчев с женой и детьми (Марией и Дмитрием) выезжают в Париж (старшие дочери остаются в Мюнхене);

10 мая, проведя здесь утро в обществе Д. П. Северина, продолжают путешествие и вечером того же дня приезжают в Страсбург;

«Мы прекрасно добрались сюда <в Карлсруэ>; я пользуюсь часом отдыха, чтобы сказать вам несколько слов, которые отправлю с кучером; он покинет нас нынче вечером в Страсбурге, чтобы возвратиться в Мюнхен».

Эрн. Тютчева — Анне, Дарье и Екатерине Тютчевым. <28 апреля>/10 мая 1844. Карлсруэ // Мураново— 64 (на фр. яз.).

«... мы приехали в Страсбург третьего дня <28 апреля/10 мая> вечером, после того, как утром долго пробыли с Севериным в Карлсруэ. Третьего дня вечером перед сном мы гуляли у собора. Вчера мы изучили весь город, пытаясь найти экипаж, но поиски окончились неудачей и мы решили нанять дилижанс для нас одних. Завтра <1/13 мая> мы сядем в него, чтобы выйти в Париже только в пятницу утром».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <30 апреля>/12 мая 1844. Страсбург // Мураново, ед. хр. 737, л. 1—1об. (на фр. яз.).

Тютчев сообщает, что сразу по приезде в Париж стал справляться о нем. Сожалеет, что Тургенев «уже недели две как в деревне». Просит его, по приезде в город, незамедлительно назначить время встречи. Сообщает свой адрес: «Мы живем по соседству с вами. Улица Сент-Оноре, № 383».

ЛН-1. С. 547—548 (на фр. яз. и пер.; публ. К. В. Пигарева).

Май <7>/19. Шанрозе (в окрестностях Парижа). А. И. Тургенев советует В. А. Жуковскому прочитать брошюру Тютчева («Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>») и кратко ее характеризует:

«Достань письмо, брошюру Тютчева без имени, к Кольбу, редактору аугсб<ургской> газеты, в ответ на статью его о России. Очень умно и хорошо писана. Я читал, но здесь нет <...> Тютчев доказывает, что союз Германии с Россией был и будет всегда благотворен для первой и что войска наши всегда готовы на ее защиту».

ЛН-2. С. 68 (публ. К. М. Азадовского и А. Л. Осповата).

В тот же день. А. И. Тургенев получает письмо Тютчева от <6>/18 мая. В ответном письме (не сохранилось) приглашает его в Шанрозе.

«<8>/20 мая. Шанрозе <...> Вчера <письма> от Тютчева, кн<ягини> Волхонской <...> Отвечал 1-му, звал сюда<...>».

<Май 20>/Июнь 1. Париж. Супруги Тютчевы посещают кладбище Пер-Лашез, где похоронен Х. -Г. Пфеффель, отец Эрн. Тютчевой.

«Вчера мы провели несколько часов на Пер-Лашез. Господи, как там хорошо и спокойно! Могила папа́ в хорошем состоянии».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <21 мая>/2 июня 1844. Париж // Мураново, ед. хр. 737, л. 7 (на фр. яз.).

Май, конец (н. ст.). Париж. Тютчев получает письма от брата Николая и от родителей (не сохранились).

«Тютчев получил 2 письма из России, не содержащие — ни одно, ни другое — того, о чем вы подумали и что нам так необходимо. Новости от толстого полковника

нисколько не удовлетворительны, он откладывает на полгода присылку нам денег, так как с октября по сей день все доходы поглощает выплата долга за землю».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <21 мая>/2 июня 1844. Париж // Мураново, ед. хр. 737, л. 4 (на фр. яз.).

«Толстый полковник» — Н. И. Тютчев (в это время управлял имением в Овстуге).

<Май 21>/Июнь 2. Париж. в Париже Ф. Андлавом; посещения заседаний Палаты депутатов, лекций в Сорбонне, Парижской оперы). Здесь же сообщается о планах дальнейшего расширения круга знакомств (салон С. П. Свечиной, салон историка герцога Пауля Вюртембергского и др.).

«Завтра m-lle Трейе будет петь в «Гугенотах»; мы пойдем, а затем, через несколько дней, отправимся посмотреть, как танцует Тальони <...> Тютчев повидал Шницлера, а мне это еще не удалось. Завтра мы сделаем маленький обход с визитами, очень маленький... Но ведь нужно же, чтобы бедный Тютчев нашел дом, куда бы он мог ходить беседовать по вечерам. Мы обедали у Люксбурга, но с тех пор нам никак не удается с ним встретиться. Тютчев подумывает о письме г-же Свечиной, в котором он будет просить разрешения навестить ее, и хочет, чтобы его представили герцогу Паулю, у которого можно встретить всех самых примечательных людей нашего времени. Мы очень посредственно обедали у Плана, но прием был чрезвычайно радушным <...> мы часто видаемся с Андлавом, который дает Тютчеву свой пропуск в Палату депутатов... Большое удовольствие приносит Тютчеву возможность посещать заседания Палаты депутатов и некоторые лекции. Впрочем, Париж не доставляет ему особого наслаждения <...> театр больше его не занимает <...> Дети мои процветают <...> Сейчас они оба в Ботаническом саду со своим папа́».

«Путешествие в Россию по-прежнему предмет наших задушевных разговоров и даже супружеских ссор. Тютчев совсем не хочет этого путешествия, я же чувствую, что оно безусловно необходимо, и намерена его осуществить».

Современники о Тютчеве. С. 207—208 (пер. с фр. яз.).

<Май 23>/Июнь 4. Париж. Вечером у Тютчева А. И. Тургенев и И. С. Аржевитинов. Беседа о Москве, о Чаадаеве, Хомякове, о Петербурге; Тютчев рассказывает о своем пребывании в имении гр. А. Х. Бенкендорфа в сентябре 1843 г. и о переговорах с ним.

«Весь вечер дома, у меня Аржевитинов <...> После к Тютчеву; пришли и до 12-го часа болтали. Т<ютчев> о Москве, о Чаадаеве: il a de l’esprit, mais une vanité ridicule^2*. О Хомякове и пр. О Петербурге. Бенк<ендорф> <...> 10 дней в его деревне с Крид<енерами>, предлагал службу: писать о России в чуж<их> кр<аях> — из Германии сообщают многие. Герм<ания> вся нас ненавидит. Швеция тоже».

<Май 25>/Июнь 6. Аугсбург. В газете Allgemeine Zeitung (№ 158) напечатан ответ (без подписи) автора очерка «Русская армия на Кавказе» на «письмо» Тютчева, опубликованное <9>/21 марта 1844 г.:

«Уважаемый автор этого письма совершенно неверно понял смысл моей статьи <...> Только полным незнанием немецкого языка можно объяснить столь превратное ее истолкование. Автору письма следовало сначала дать мою статью для перевода человеку более искушенному в немецком, прежде чем выступать с разглагольствованиями, быть может, и весьма патриотичными, но, безусловно, лишенными логики».

<Май 25>/Июнь 6. Париж. Встреча Тютчева с А. И. Тургеневым.

«Встретил Тютчева, гулял с ним <...> Тютчев зовет обедать послезавтра».

<Май 27>/Июнь 8. Париж. У Тютчевых обедают А. И. Тургенев и И. Шницлер. Вечером Тютчев и Тургенев посещают салон С. П. Свечиной.

«Я обедал у Тютчевых — с Шницлером <...> Тютчева все еще мила, но скромна. Домой — ввечеру с Тютчев<ым> к Свечиной <...> Тютчев умен, но во многом и с легит<имистами> соглашается».

«... вчера у Тютчевых (у моей мюнхенской пассии) и первый раз проводил вечер у Свечиной».

А. И. Тургенев — П. А. Вяземскому. <28 мая>/9 июня 1844 // ОА. С. 286.

<Май 28>/Июнь 9. Париж. Тютчев посещает А. И. Тургенева и знакомится с его братом Николаем.

Июнь, около 21/Июль, около 3. Париж. Эрн. Тютчева с детьми (Марией и Дмитрием) уезжает на воды в Виши. Тютчев, по-видимому, остается в Париже.

«Я отправляюсь, вместе с детьми и их гувернанткой m-lle Дюгийон, брать ванны в Виши <...> Ваш отец все еще не может решить, что он будет делать, пока я буду на водах. Иногда он порывается сопровождать меня туда, однако, скорее всего, останется в Париже».

Эрн. Тютчева — Анне Тютчевой. Париж <20 июня>/2 июля 1844. Париж // Мураново, ед. хр. 724, л. 66об. (на фр. яз.).

<Июнь 24>/Июль 6. Киссинген. А. И. Тургенев в письме П. А. Вяземскому вспоминает свои встречи с Тютчевым в Париже; сожалеет, что в Киссингене нет брошюры Тютчева «Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb <...»>.

«Жаль, что нет здесь брошюры Тютчева <...> хорошо писано. Мы с ним виделись в Париже. Умен и сведущ, и с пером».

Июль 5/<17>. Франкфурт. В. А. Жуковский просит А. И. Тургенева прислать брошюру Тютчева «Lettre à Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>»:

«Пришли или привези мне брошюру Тютчева <...> Где этот чудак? Нельзя ли его как натолкнуть на меня?»

Июль, середина (н. ст.). Мюнхен. Тютчев получает письмо от дочери Анны.

Тютчев отвечает ей на полученное «несколько дней тому назад» письмо (не сохранилось). Огорчен просьбой Анны взять ее из Института, куда она еще недавно «так страстно стремилась». Не упрекая дочь («... не в моем характере быть строгим судьей чужой непоследовательности. Напоминания о моей собственной было бы достаточно, чтобы склонить меня к снисходительности»), Тютчев советует ей «здраво оценить» свои порывы, однако обещает обдумать ее просьбу. Пишет о своем решении ехать в этом году в Россию. Излагает свои намерения в отношении дочерей: «... если случится, что будущей зимой мы решим основаться на несколько лет в России, я не премину послать за вами или же сам приеду взять вас будущей весною». Советует: «Постарайся устроить так, чтобы быть более довольной настоящим и чтобы другие, в свою очередь, были довольны тобою».

Июль, около 12/24 — Август, около 7/19. Виши. Тютчев проводит здесь почти месяц. Он знакомится с Тьером, неоднократно встречается и беседует с ним. В преддверии возвращения в Россию Тютчев думает о встрече с А. Х. Бенкендорфом, от которого ждет «окончательных распоряжений» по поводу своего проекта воздействия на общественное мнение Германии через германскую печать.

«Тютчев приехал сюда дней десять тому назад <...> Что касается общества, у нас здесь г-н Тьер с женой и г-жа и мадемуазель Досн (мать и сестра г-жи Тьер). Тютчев познакомился с Тьером и в восторге от него <...> Напишите мне поскорее и сообщите, останется ли г-жа Крюденер еще некоторое время в Германии и что ей известно о Бенкендорфе? Все это очень интересует Тютчева».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <23 июля>/4 августа 1844. Виши // Современники о Тютчеве. С. 209 (пер. с фр. яз.).

Некоторые суждения Тютчева о Тьере см.: Вяземский П. А. Записные книжки. 1813—1843. М., 1963. С. 281—282.

Август, около 12/24 — Август, около 18/30. Виши — Лозанна — Берн — Мюнхен. Около 12/24 августа Тютчевы выезжают из Виши в Мюнхен;

«... мы можем быть в Мюнхене 28 или 29-го этого месяца и пробудем там не более 2-х недель».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <23 июля>/4 августа 1844. Виши // , ед. хр. 737, л. 8об. (на фр. яз.).

Маршрут и сроки путешествия устанавливаются по записям Эрн. Тютчевой: «Лозанна, 26 августа 1844»; «Берн, 27 августа 1844» (Альбом-гербарий Эрн. Дёрнберг; на фр. яз.).

Сентябрь 3/15. Мюнхен. Дарственная надпись Тютчева дочери Анне на книге Э. Ваккернагеля «Избранные немецкие стихотворения для высших школ» (Wackernagel E. -Ph. Auswahl deutscher Gedichte für höhere Schulen. Berlin, 1838):

«Donné à ma fille chérie, a ma bonne Anna! Münich. Ce 3/15 7-bre 1844»^3*.

Сентябрь <4>/16. <Мюнхен>. Прощальное письмо дочерям Анне, Дарье и Китти, написанное перед отъездом в Россию. Тютчев просит прощения у детей за то, что уезжает, не попрощавшись с ними: «У меня не хватило духа на это. Мне это было бы слишком тяжело, и вам также». Надеется, что через «несколько месяцев» они увидятся вновь, чтобы уже не разлучаться.

Сентябрь <5/17 — 16/28>. Мюнхен — Эглофсгейм — Кёферинг — Ратисбонн — Гонинштау — Лейпциг — Берлин — Штеттин — Свинемюнде.

17 сентября (н. ст.), во вторник, Тютчев с женой и детьми (Марией и Дмитрием) покидают Мюнхен в наемной карете;

18 сентября, в среду, они останавливаются в Эглофсгейме — в замке бар. А. Сетто, где встречаются с Амалией Крюденер; здесь проходит вторая ночь их путешествия;

24 сентября, во вторник, на восьмой день пути они прибывают в Гонинштау, где отпускают наемную карету;

25 сентября, в среду, на 9-й день приезжают в Лейпциг. Задержавшись там на несколько часов, выезжают по железной дороге в Берлин, куда прибывают в тот же день. Здесь был потерян паспорт Тютчева и два дня потрачены на хлопоты о его возобновлении;

27 сентября, вечером в пятницу, русский посланник в Берлине бар. П. К. Мейендорф вручает Тютчеву новый паспорт;

28 сентября, утром в субботу, Тютчевы выезжают из Берлина поездом в Штеттин, оттуда едут пароходом в Свинемюнде, где вечером того же дня занимают свои места на пароходе «Николай».

«... в Эглофсгейме <...> мы должны были провести вторую ночь пути, так как г-жа де Сетто ни за что не захотела удовольствоваться коротким посещением, которым мы собирались ограничиться. Я повидалась у нее с Кёферингскими дамами, в том числе с г-жой Крюденер, о которой уже не скажешь, что она хороша, как никогда, но все еще очень хороша, что уже неплохо <...> Очень приятно было повидать чету Брага <...> Мы провели весь четверг между Кёферингом и Ратисбонном, предаваясь всем прелестям дружбы <...> В Гонинштау мы расстались с нашим кучером — это было на восьмой день путешествия. Лошади были в полном изнеможении, мы же достигли последнего предела нетерпения и нервного возбуждения. Ужасные дороги, невыносимые дети и, как вы можете себе представить, не слишком любезный Тютчев <...>.

В Лейпциг мы приехали в разгар ярмарки — нам там было очень плохо и очень дорого, и, не потребовав счета, на 9-й день нашего путешествия, мы уехали в Берлин. Там ждали нас новые неприятности: в этот день королева возвращалась в столицу, и все гостиницы были переполнены, весь город в волнении, и только в час ночи нашли мы приют своим бренным телам, изнемогшим от усталости и дрожащим от холода <...> Лишь на следующий день мы нашли две сносные комнаты в гостинице, расположенной на Unter den Linden, но по дороге из того вертепа, где мы провели ночь, моя глупая горничная потеряла портфель, в котором были паспорта Тютчева и самой

этой дурехи, а также куча писем. Были предприняты всевозможные поиски, но напрасно; наш отъезд пароходом из Штеттина оказался под вопросом, и вы представляете себе, в каком я была состоянии. Наконец, в пятницу вечером г-н Мейендорф выдал новый паспорт Тютчеву <...> и в субботу в шесть часов утра мы, уж не знаю как, сели в поезд на Штеттин. В полдень мы были на борту пароходика, курсирующего между Штеттином и Свинемюнде, и в шесть часов вечера заняли свои каюты на борту „Николая“».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <26 сентября>/8 октября 1844. Петербург // Современники о Тютчеве. С. 210 (пер. с фр. яз.).

Сентябрь 21/Октябрь 3. Петербург. Тютчев и его семья прибывают в Петербург.

«В четверг в 9 часов утра мы вошли в Петербургский порт».

Эрн. Тютчева — К. Пфеффелю. <26 сентября>/8 октября 1844. Петербург // Современники о Тютчеве. С. 210 (пер. с фр. яз.).

Сентябрь 21/Октябрь 3. Петербург. «Николай». Останавливаются в гостинице Кулона на Михайловской площади. Намереваются дождаться возвращения из-за границы К. В. Нессельроде с тем, чтобы решить вопрос о служебном положении Тютчева, а затем ехать в Москву.

«В среду, 2 октября, в 11 часов утра в Кронштадте был брошен якорь. <...> В четверг в 9 часов утра мы вошли в Петербургский порт <...> Мы остановились в гостинице Кулона. Здесь наша квартира состоит из большого салона, маленькой комнатки для Тютчева, другой — очень хорошей для меня и 3-й — для m-lle Дюгайон плюс комнаты слуг — все это обходится мне с отоплением 20 франков в день. Это не чрезмерно для такого жилья, но для нас это слишком дорого. Дожидаемся приезда графа Нессельроде; Тютчев должен повидать его; без этого мы не можем уехать отсюда, но срок нашего пребывания в Петербурге ограничится пределами строгой необходимости».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <26 сентября>/8 октября 1844//Мураново, ед. хр. 737, л. 14—14об. (на фр. яз.); Современники о Тютчеве. С. 210 (пер., неполностью).

«... я намерена не оставаться в Петербурге, что было бы ненужно и разорительно, а поехать на зиму в Москву, в семью Тютчева».

— К. Пфеффелю. Париж. <21 мая>/2 июня 1844//Современники о Тютчеве. С. 207—208 (пер. с фр. яз.).

«На следующий день после нашего приезда мы совершили прогулку на Острова, они были уже пустынны, так как здесь всерьез начинается зима <...> у меня было такое впечатление, будто я вошла в бальную залу на другой день после празднества. Это было невыразимо грустно».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <26 сентября>/8 октября 1844//Мураново, ед. хр. 737, л. 14об. ();

Сентябрь 23. Смерть А. Х. Бенкендорфа — событие, означавшее для Тютчева крушение надежд, связанных с осуществлением его «проекта» (организация прорусских выступлений в авторитетных периодических изданиях Западной Европы).

О переговорах Тютчева с Бенкендорфом по поводу его «проекта» см.: Летопись 1999—265, 272.

<Сентябрь, конец>. Петербург. Тютчев возобновляет знакомство с П. А. Вяземским, быстро сближается с ним.

«Я очень здесь рад, Тютчеву. Вот тоже прелестный говорун, как покойник Козловский, но с понятиями и правилами более твердыми. Разговор его возбуждает вопросы и рождает ответы, а разговор многих других возбуждает одно молчание».

П. А. Вяземский — А. И. Тургеневу. Петербург. 2 октября 1844//ОА

«С тех пор, как мы прибыли в Россию, вы всегда были нашим добрым гением».

Э. Ф. Тютчева — П. А. Вяземскому. Петербург. 8—10 ноября 1849//Современники о Тютчеве. С. 238 ().

О встречах Тютчева с Вяземским в 1830-х гг. см.: Летопись 1999. С. 145—146, 174.

<Сентябрь, конец — Октябрь, начало>. Петербург. — одном из самых блестящих домов Петербурга. Братья Виельгорские, также как и П. А. Вяземский, озабочены судьбой Тютчева, настаивают на его возвращении к службе.

«Здесь весьма многие проявляют к моим интересам внимание, коим я мог бы быть вполне удовлетворен, если бы оно было столь же действенно, сколь искренно. В особенности же Вяземский, братья Виельгорские и т. д., которые все настаивают на том, чтобы я оставался на службе».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. <Между 12 и 20 октября 1844>//Соч. 1984. Т. II. С. 96 ()

«До конца дней жизни <...> Михаил Юрьевич <Виельгорский> не переставал <...> радушно принимать решительно всех, кто выдавался талантом по какой-нибудь отрасли. Ни одна иностранная знаменитость не миновала Петербурга без того, чтобы не получить крещения в его доме. И знаменитости русские — Глинка, Тургенев, Вяземский, Тютчев — были его друзьями».

Головин К. Мои воспоминания. Т. I. СПб. 1908. С. 16—17.

Впервые Тютчев встретился с Мих. Ю. Виельгорским летом 1837 г. в Петербурге (. С. 175). В сентябре 1844 г. он провел в его обществе три дня на пароходе «Николай I» (Современники о Тютчеве. С. 210). О салоне Виельгорского см. также: Григорович

<Сентябрь, конец — Октябрь, начало>. Петербург. У Тютчевых часто бывает К. А. Петерсон.

«Здесь я виделся с твоим старшим братом Карлом <...> Он очень часто бывает у нас и, по-видимому, чувствует к нам большое расположение».

Тютчев — А. Ф. Тютчевой. Петербург. 12/24 октября 1844// Т. II. С. 95 (пер. с фр. яз.).

<Сентябрь, конец — Октябрь, первая половина. Петербург>. Благодаря любезности Мих. Ю. Виельгорского, а также А. Авогадро ди Колобиано, Тютчев с женой часто посещают Итальянскую оперу; бывают и во Французском театре.

«Мы довольно часто бываем в Итальянской опере, но по приглашению, то в ложе сардинского посланника, то у Виельгорского».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. <Петербург. Между 12 и 20 октября 1844>//Соч. 1984. пер. с фр. яз.)

«Два раза в неделю у нас места в Итальянскую оперу, а во Французском театре мы бываем, когда захотим».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <14/26 октября 1844>//Современники о Тютчевепер. с фр. яз.).

С посланником Сардинии в Петербурге Авогадро ди Колобиано Тютчев был хорошо знаком по Мюнхену, где тот представлял Сардинию в течение 10 лет (1829—1838).

<Сентябрь, конец — >. Петербург. Тютчев нередко встречает Е. П. Ростопчину, чей характер и поэтический дар оценивает весьма скептически.

«... я часто встречаю его <Н. В. Сушкова> поэтическую племянницу, особенно часто у ее приятельницы госпожи Смирновой, где на днях я обедал с ней. Не знаю, умножились ли ее добродетели, но достоверно то, что она не приобрела более такта, нежели было у нее в прошлом».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. Между 12 и 20 октября 1844//Соч. 1984. пер. с фр. яз.)

Октябрь 1. Петербург. П. А. Вяземский записывает иронический отзыв Тютчева о Тьере, а также парадоксальное суждение Тютчева об «отсутствии России в России»:

«Тютчев очень хорошо судит Тьера и вовсе не признает в нем государственного человека „Так же, как при реставрации, — говорит он, — были канатные плясуны века Людовика 15, так же Тьер является канатным плясуном Империи. Он все живет завтрашним днем битвы при Ватерлоо“ <...> Тютчев говорит, чту по возвращении его из-за границы более всего поражает его: отсутствие России в России. „За границей всякий серьезный спор, политические дебаты и вопросы о будущем неминуемо приводят к вопросу о России. О ней говорят беспрестанно, ее видят всюду. Приехав в Россию, вы ее больше не видите. Она совершенно исчезает с горизонта“».

Кроме того, Вяземский записывает разговор Тьера с королем Луи Филиппом, пересказанный ему Тютчевым (там же, С. 281—282).

<Октябрь 3>. Петербург. Знакомство Тютчева с Ю. Ф. Самариным.

«Недавно приехал сюда Тютчев. Завтра вечером должен меня с ним познакомить Вяземский».

Ю. Ф. Самарин — К. С. Аксакову. Петербург. 2 октября 1844//Самарин 1

<Октябрь, начало (после 3)>. Петербург. Знакомство Тютчева с А. О. Смирновой на обеде у А. М. Веневитиновой. На обеде присутствует Ю. Ф. Самарин.

«Я вернулась из Парижа, Апполина Веневитинова пригласила меня на обед, чтобы познакомить с Тютчевым, и Самарин был на обеде».

«Тютчев вернулся в Россию на житье в исходе 1844 г. и уже с той поры стал одним из очень близких друзей Смирновой: весьма начитанный человек, вполне русский и вполне европейский по образованию, он легко сошелся с Ал<ександрой> О<сиповной>».

Смирнова <Предисловие к публикации: > Пушкин и Гоголь (Неизданные исторические документы)//Сев. вестник. 1893. № 1. С. 231—232.

А. О. Смирнова вернулась в Петербург из-за границы в августе 1844 г. (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. Т. 12. М., 1952. С. 336).

«... мне говорят со всех сторон, что я не могу уехать отсюда, не повидавшись с графом Нессельроде <...> Он приехал сюда на прошлой неделе, и я надеюсь попасть к нему через несколько дней».

Описывает «любезный прием», оказанный в петербургском обществе ему и его жене: «К концу двух недель у нее оказался круг знакомых почти столь же обширный, как тот, что она оставила в Германии». Признается, что и сам «не ожидал такой благожелательности и предупредительности».

К. В. Нессельроде возвратился из-за границы 4 октября (СПб. вед. 1844. № 228. 6 октября. С. 1025 («Внутренние известия»).

Тютчев объясняет свое долгое молчание рассеянным образом жизни, который ему приходится вести: «в течение дня едва находишь минуту, чтобы сосредоточиться». Уверяет, что нынешняя разлука с дочерьми для него «тяжелее, чем когда-либо», но «она будет последней». Рассказывает о старшем брате Анны — Карле Петерсоне. Вспоминает свои последние посещения детей в мюнхенском Королевском институте. Просит дочь:

«Пиши мне подробно про свои занятия, а также и про горести, если случайно они у тебя есть. Ты можешь быть уверена, что несмотря на расстояние, моя любовь к тебе не покинет тебя ни на минуту».

С осени 1842 г. дочери Тютчева Дарья и Екатерина воспитывались в Мюнхенском Королевском Институте благородных девиц; в марте 1843 г. туда же была определена его старшая дочь Анна (см. Летопись 1999: 1842. Сентябрь 20/Октябрь 2; 1843. Март 18/30; см. также: Соч. 1984.

<Октябрь 12... 20. Петербург>. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву.

Тютчев досадует на себя за то, что не приехал к родителям сразу по прибытии в Россию, и объясняет причину этого:

«Но меня так часто укоряли в том, что я не умею серьезно заниматься своими интересами, что я хочу на сей раз пересилить эту привычку. Одним словом, я хочу знать, могу ли верить возможностям, которые, как утверждают, у меня здесь имеются».

«завтра или послезавтра». Пишет о внимании к себе со стороны многих, в особенности П. А. Вяземского и братьев Виельгорских. Говорит о любезном приеме, оказываемом ему в петербургском обществе, о встречах с «прежними знакомыми» — К. М. и М. М. Шаховскими и М. Н. Дурново. Сообщает о получении письма от брата Николая из Овстуга (не сохранилось). Упоминает о частых посещениях Итальянской оперы. В связи с рассказом молодых дипломатов о гостеприимстве, оказанном им в Москве, замечает:

«Поистине Россия хорошая страна и хороший народ, но дабы говорить это с полным убеждением, следует знать заграницу так, как я ее знаю».

Рассказывает о частых встречах с Е. П. Ростопчиной, о недавнем обеде в ее обществе у А. О. Смирновой.

Октябрь <14>/26. Петербург. Э. Ф. Тютчева описывает К. Пфеффелю свои первые впечатления от знакомства с петербургским обществом:

«... мы весьма приятно проводим время в Петербурге; нас окружают люди тонкие и чувствительные, а простая и непринужденная манера обращения, принятая в здешнем обществе, совсем не похожа на чопорность мюнхенских гостиных <...> Словом, к нам все очень расположены, и я сожалела бы о необходимости покинуть этот город, если бы мне не обещали столь же любезный и ласковый прием в Москве».

<Октябрь 16... 22>. Петербург. К. В. Нессельроде принимает Тютчева, демонстрируя ему свою благожелательность. Тютчев напоминает вице-канцлеру о своих прошлогодних письмах к нему, относящихся к «вопросам дня». Получает предложение вернуться на службу и отвечает согласием. Покидает Нессельроде, обнадеженный вниманием вице-канцлера к его проектам.

«На прошлой неделе я виделся с вице-канцлером, и прием, оказанный им мне, намного превзошел мои ожидания. Не знаю, сказывал ли я вам, что в прошлом году мы были в постоянных сношениях и что некоторые мои письма, относящиеся до вопросов дня, были представлены и ему, и государю. И вот после четвертьчасовой беседы о том, что служило предметом нашей переписки, он весьма любезно спросил меня, не соглашусь ли я вернуться на службу. Так как я уже давно предвидел этот вопрос, я сказал ему, что да словом <...> я был вполне удовлетворен этим свиданием, даже не столько из своих личных интересов, сколько в интересах дела, единственно меня затрагивающего».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 27 октября <1844>//Соч. 1984. Т. II. С. 98 (пер. с фр. яз.).

«прошлая») неделя, во время которой Тютчев виделся с Нессельроде, приходилась на период от 16 (понедельник) до 22 октября (воскресенье). Упомянутый Тютчевым факт его переписки с Нессельроде в 1843 г. пока не находит документального подтверждения.

«Дело», о котором Тютчев говорил с Нессельроде, — «проект», обсуждавшийся им с А. Х. Бенкендорфом летом 1843 г. (см.: 1844. Сентябрь 23).

Октябрь 16/28. Шанрозе (близ Парижа). А. И. Тургенев, отвечая на письмо П. А. Вяземского от 2 октября, радуется его встрече с Тютчевым. Пишет о брошюре Тютчева «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>», о реакции на нее в парижском обществе; намерен написать об этой брошюре свои «замечания».

«Поклонись Тютчеву; очень рад за вас обоих, что вы встречаетесь. Получил ли или отправил ли его книжку? Скажи ему, что она не всем здесь понравилась <...> Напишу после, когда оправлюсь от теперешней хандры-недуга, замечания на книжку Тютчева. Будет ли он продолжать вразумлять Европу на счет наш? Ему стоит только писать согласнее с его европейским образом мысли — и тогда он ближе будет к цели, которую себе предполагает».

ОА—301. Выдержку из письма Вяземского, на которое отвечает Тургенев, см.: 1844. <Сентябрь, конец>.

О брошюре Тютчева см.: Летопись 1999. С. 270; см. также: 1844. Октябрь 27. Намерение Тургенева написать о ней не было осуществлено.

Октябрь, <около 24>. Петербург. Петербурге в связи с надеждой на возвращение Тютчева на службу, возникшей после его встречи с К. В. Нессельроде.

«Ввиду того, что мы переехали, будьте любезны направлять ваши письма по нижеследующему адресу: на Английской набережной, в доме Маркевича, у г-жи Бенсон».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 27 октября 1844//Соч. 1984. пер. с фр. яз.).

«Прием, оказанный Тютчеву графом Нессельроде, поддерживает в нас надежду, и было бы глупо, проделав такое путешествие, выйти из игры, когда она только начинается. Вот уже три недели, как мы больше не живем в гостинице Кулона, а устроились в очень приличном Английском пансионе, цены в котором более соответствуют нашим средствам, чем у Кулона. Наша теперешняя квартира расположена на Английской набережной; она очень мала, но в ней тепло и , а стол прекрасный <...>».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <14>/26 ноября 1844//Современники о Тютчеве. С. 211 ().

В пансионе Бенсон на Английской набережной (ныне д. 6) Тютчевы прожили до своего отъезда в Москву в конце мая 1845 г. (Современники о Тютчеве. С. 211, прим. 1.).

«На днях я познакомился также с графиней Нессельроде, которая отнеслась ко мне чрезвычайно ласково и любезно. Я встретился с ней у князя Вяземского. Мы были вчетвером, оба Вяземские, она и я, и разошлись только в три часа утра. Через день она пригласила меня к себе».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 27 октября 1844//Соч. 1984. Т. II. С. 98 ().

Вероятно, Вяземский специально организовал этот вечер, полагая, что знакомство с женой вице-канцлера будет полезно для Тютчева. Тютчев оценил его заботу. Рассказав в письме к родителям о вечере у Вяземского, он добавляет: «Но о чем я не могу умолчать, это о приязни, какую при всяких обстоятельствах выказывает мне князь Вяземский. Самый близкий родственник не мог бы с большим рвением и усердием, нежели он, заботиться о моем благе» (там же, С. 99).

<Октябрь, конец (до 27>). Петербург. Тютчев посещает М. Д. Нессельроде, следуя ее приглашению.

«Мне оказан был самый ласковый прием. Это весьма умная женщина и отменно любезная с теми, кто ей нравится».

— И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 27 октября 1844//Соч. 1984. Т. II. С. 98 (пер. с фр. яз.).

«Я виделась с , которая была со мной весьма любезна; она чрезвычайно полюбила Тютчева <...>»

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <14>/26 ноября 1844//Современники о Тютчеве. С. 211 ().

Октябрь 27. Петербург. Тютчев посещает ген. -адъютанта Л. А. Нарышкина, который сообщает ему, что представил Николаю I брошюру Тютчева «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>» (Россия и Германия

«Я нашел здесь еще одного радетеля. Это Л. Нарышкин, генерал-адъютант. Я был у него сегодня <...> и он сказал мне, что, случайно прочитав прошлым летом

брошюру, напечатанную мною в Германии, он, следуя своей привычке, всем говорил о ней, и в конце концов ему удалось представить ее государю, который, прочитав ее, объявил, что нашел в ней все свои мысли, и будто бы поинтересовался, кто ее автор».

— И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 27 октября <1844>//Соч. 1984. Т. II. С. 99 (пер. с фр. яз.).

Об упомянутой брошюре Тютчева см.: . С. 270. См. также: 1844. Октябрь 16/28.

В тот же день. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву.

Тютчев сообщает о получении двух писем от отца (не сохранились). Благодарит за квартиру, снятую родителями для него и его семьи в Москве. Описывает свое свидание с К. В. Нессельроде и открывающиеся ему в этой связи перспективы. Сообщает о знакомстве с М. Д. Нессельроде на вечере у Вяземских. Пишет о «приязни», неизменно выказываемой ему П. А. Вяземским. Рассказывает о своем посещении Л. А. Нарышкина, о сообщенном им благоприятном отзыве Николая I о брошюре «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>» (). Извещает о переезде на новую квартиру.

Соч. 1984. Т. II. С. 98—99 (пер. с фр. яз.Аксаков. С. 31 (на фр. яз.; отрывок, с неверной датой: «29 октября 1844 г.»).

<Октябрь, конец... Ноябрь, начало (до 3>). Петербург. Тютчев в гостях у Е. П. Ростопчиной. Присутствуют П. А. Вяземский, А. О. Смирнова, Ю. Ф. Самарин, Ф. Н. Толстой <?>. Разговор о «Мертвых душах» и «Тарасе Бульбе», о «хохлацкой» душе Гоголя.

«У Ростопчиной при Вяземском, Самарине и Толстом разговорились о духе, в котором написаны ваши „Мертвые души“, и Толстой сделал замечание, что вы всех русских представили в отвратительном виде, тогда как всем малороссиянам дали вы что-то вселяющее участие, несмотря на смешные стороны их <...> Толстой видит даже невольно вырвавшееся небратство в том, что когда разговаривают два мужика, и вы говорите: „два русских мужика“; Толстой и после него Тютчев, весьма умный человек, тоже заметили, что москвич уже никак бы не сказал „два русских мужика“. Оба говорили, что ваша вся душа хохлацкая вылилась в „Тарасе Бульбе“, где с такой любовью вы выставили Тараса, Андрия и Остапа».

А. О. Смирнова — Н. В. Гоголю. Петербург. 3 ноября 1844//Переписка Н. В. Гоголя в двух томах. Т. II. М., 1988. С. 124 и 125, прим. 2.

В остальной части цитированного письма идет речь о ряде эпизодов, имевших место в петербургском свете в предшествующие дни. Это позволяет датировать разговор о «Мертвых душах» концом октября — началом ноября (до 3) 1844 г. По-видимому, откликом на сообщение А. О. Смирновой об этом разговоре было признание Гоголя в письме к ней от 12/24 декабря: «Сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская; знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом» (там же, С. 125).

<около 10>. Петербург. Тютчев с женой на обеде у А. К. Воронцовой-Дашковой.

«На днях мы обедали у графини Воронцовой <...>»

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 13 ноября 1844//Соч. 1984. пер. с фр. яз.).

«... когда я вхожу в салон Воронцовых, я бы отдала не знаю что, чтобы на моем месте был Карл! Какое великолепие, какая роскошь и какой вкус! Мы на днях обедали в этом доме <...> я очень любовалась посудой, сделанной в Англии.

Кубки, канделябры из чеканного серебра, за столом нас было только 20 человек, но в дни больших балов, говорят, за ужином бывает 400 человек и тогда можно судить о королевском великолепии этого сервиза».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. <14>/26 ноября 1844//, ед. хр. 737, л. 20 (на фр. яз.).

Ноябрь 13. Петербург. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву. Тютчев уверяет родителей, что хотел бы остаться в России:

«... мало я расположен уезжать, — а жена моя еще того меньше <...> А затем — почему бы не признаться в этом? — Петербург, в смысле общества, представляет, может статься, одно из наиболее приятных местожительств в Европе, а когда я говорю — Петербург, это — Россия, это — русский характер, это — русская общительность».

Надеется, что пребывание в Петербурге послужит на пользу его карьере:

«До сих пор моя карьера терпела неудачу именно вследствие постоянного моего отсутствия. Все мои русские отношения завязались за границей. Вице-канцлер выказывает мне внимание и, что еще важнее, интересуется также делом, — тем делом, которое я перед ним отстаиваю».

Сообщает об отъезде М. Д. Нессельроде, о знакомстве с М. К. Зеебах, об обеде у А. К. Воронцовой-Дашковой, о предстоящем вечере у А. О. Смирновой; надеется «на этих днях» увидеть вел. кн. Марию Николаевну.

О «деле», которое отстаивает Тютчев, см.: 1844. <Октябрь 16... 22>.

Тютчев пишет об отъезде М. Д. Нессельроде в Митаву (Mitau) — РГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 61об.; в (т. II, С. 100) ошибка: «в Милан».

В тот же день. Тютчев на вечере у А. О. Смирновой.

«Сегодня вечером я еду к госпоже Смирновой, у которой будет великий князь Михаил Павлович».

— И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 13 ноября 1844//Соч. 1984. Т. II. С. 100 (пер. с фр. яз.).

«... у себя на родине он пользуется громадным успехом <...> его тут любят и ценят больше, чем где бы то ни было».

Современники о Тютчеве. С. 211 (пер. с фр. яз.).

Лирика. Т. I. С. 101; 377 (датируется по автографу).

Тютчев посылает статью Сиприена Робера «Le Monde gréco-slave» («Греко-славянский мир»), напечатанную в парижском журнале «Revue des Deux Mondes» <20 октября>/1 ноября 1844 г. С сочувствием отзывается об этой статье, автор которой выказывает «ясный исторический взгляд» на «греко-славянский мир», несмотря на предвзятое отношение к этому миру («почти враг»). Противопоставляет нарисованный Робером «поэтический» очерк России русским

«карикатурам, якобы народным» (т. е. жанру «физиологического очерка», возникшему в России в начале 1840-х гг.):

«... не прискорбно ли видеть, что иностранец, почти враг, имеет о нас, — о том, что мы есть и чем можем быть, — такое точное понятие и такой ясный исторический на нас взгляд, чего мы совершенно лишены <...> Скажу больше: в ненависти этого иностранца заключается не только больше понимания, но и больше симпатии. Сравните, прошу вас, его столь поэтический и, однако же, столь верный очерк карты России с теми гнусными мелкими карикатурами, якобы народными, коими мы принялись с некоторых пор прославлять нашу страну...»

Просит одолжить «один или два тома Гоголя, последнего издания, где находятся отдельные произведения, с которыми я еще не знаком». Спрашивает о судьбе «заметки» Вяземского о Крылове. Предполагает вечером отправиться к Карамзиным.

Т. II. С. 101—102 (пер. с фр. яз.; датировано: «<Ноябрь — декабрь 1844 г.>»).

Датировка письма уточняется по упоминанию о «заметке» Вяземского («Объявление о памятнике Крылову»): Крылов скончался 9 ноября 1844 г.; «Объявление» напечатано в журн. «Москвитянин» (1845. № 1; ценз. разреш. 23 января 1845).

«греко-славянские страны» как «особый мир», отдельные части которого объединены прочными историческими связями. Национально-освободительное движение должно еще более сплотить славянские народы и обеспечить в будущем их национальную самостоятельность. Статья открывается обзором географического расположения «греко-славянского мира», причем главное внимание уделено России. «Последнее издание» Гоголя — «Сочинения Н. Гоголя». Т. I—IV. СПб. 1842.

<Ноябрь — Декабрь>. Петербург. Тютчев сближается с семьей Карамзиных, становится завсегдатаем их салона.

«Я предполагаю вечером отправиться к Карамзиным».

Тютчев — П. А. Вяземскому. Петербург. <Ноябрь, конец... Декабрь. 1844>//Соч. 1984. Т. II. С. 102 (пер. с фр. яз.).

«... Карамзины ежедневно принимали всех по вечерам, попросту, семейно, за чайным столом <...> Карамзинский дом был единственный в Петербурге, в гостиной которого собиралось общество не для светских пересудов и сплетен, а исключительно для беседы и обмена мысли».

Мещерский А. В. Воспоминания. М., 1901. С. 152—153. Подробное описание салона Карамзиных см.: Тютчева 1. Вып. 1. С. 69—71; . С. 17—18.

Декабрь 7. Петербург. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву. Тютчев жалуется, что петербургский климат и рассеянный образ жизни подрывают его здоровье:

«... если пребывание в этих краях соответствует всем моим вкусам и влечениям, ужасный климат решительно противен моей природе. Я слишком хорошо ощущаю, что совершенно отвык от русской зимы <...> Петербургская жизнь также вовсе не способствует сохранению здоровья. Я редко возвращаюсь домой ранее двух часов утра <...>».

«собрании» у А. К. Воронцовой-Дашковой, о недавней встрече с Е. И. Сафоновым. Ожидает «на этой неделе» возвращения М. Д. Нессельроде и рассчитывает на ее протекцию, тем более, что слухи о благоприятном отношении к нему вице-канцлера вселяют надежду на скорое разрешение вопроса о его служебной карьере:

«Я несколько рассчитываю на ее присутствие, чтобы дать ход тем благоприятным намерениям, которые, как меня уверяют, существуют касательно меня. Впрочем, несколько лиц, близких вице-канцлеру, утверждают, что я буду иметь полное основание остаться довольным <...>».

Тютчев с женой на балу у А. К. Воронцовой-Дашковой.

«Сегодня вечером мы едем к графине Воронцовой, у которой, говорят, будет собрание в 400 человек и будет музыка».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 7 декабря 1844//Соч. 1984. пер. с фр. яз.).

О салоне Воронцовой-Дашковой см.: 1844. Ноябрь, <около 10>.

Декабрь <12>/24. Мюнхен. К. Пфеффель пишет Э. Ф. Тютчевой, что, по слухам из Петербурга, «Тютчева предполагают назначить в Париж».

<Декабрь, конец (до 29)>. Петербург. Тютчев на вечере у вел. кн. Елены Павловны; здесь он видится с вел. кн. Марией Николаевной, которая сообщает ему, что с ним желают познакомиться император Николай I и его супруга императрица Александра Федоровна.

«На днях у супруги вел. кн. Михаила я вновь виделся с великой княгиней Марией, которая любезна по-прежнему. Она сказала мне, что Отец ее и Мать желали бы познакомиться со мной и что она берет на себя обязанность доставить мне это счастье».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 29 декабря 1844//РГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 68 (на фр. яз.).

С вел. кн. Марией Николаевной Тютчев был знаком с 1840 г. (. С. 238—239). Императрице Александре Федоровне он был представлен 18 или 19 мая 1845 (см. эти даты).

Декабрь 29. Петербург. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву. Тютчев благодарит родителей за подарки, присланные к Рождеству. Однако траты, которые они совершают ради него и его семьи, смущают Тютчева:

«Но как мне не упрекнуть вас за этот новый расход? Разве вы не довольно потратились на нас? И не пора ли остановиться?»

Сообщает, что вопрос о его назначении все еще не решен, хотя К. В. Нессельроде весьма к нему расположен:

«... мне постоянно твердят, что Н<ессельроде> удалось расположить в мою пользу и он желает мне это доказать. Однако не следует торопить его, надо предоставить ему свободу действий <...> я же вполне готов занять позицию невмешательства. Я совсем не спешу покинуть Россию и очень терпеливо ожидал бы решения, будь я в Москве».

РГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 67—68об. (на фр. яз.).

«Графиня Нессельроде возвратилась несколько дней тому назад, и завтра я проведу вечер у Вяземских вместе с ней».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. 29 декабря 1844//РГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 68об. (на фр. яз.).

Декабрь 30. Петербург. А. О. Смирнова пишет Н. В. Гоголю, что ее поражает царящая здесь «страсть обсуживать» действия правительства, причем «обсуживать строго, резко», — и добавляет, что эта особенность петербургского общественного мнения оказалась неожиданностью и для Тютчева:

«Эти строгие суждения поразили меня по приезде, поразили они и Тютчева, очень милого и доброго моего приятеля, который по-французски так изъяснялся: „Je suis frappé combien on est cynique le Pouvoir ici“^4*».

Октябрь — Декабрь. Петербург. За эти три месяца полностью определилось то положение в петербургском обществе, которое Тютчев занимал до конца жизни:

«... появление его в петербургском свете сопровождалось блестящим успехом. Он сразу занял в обществе то особенное, видное положение, которое удерживал потом до самой своей кончины и на которое давали ему такое право его образованность, его ум и таланты. Пред ним открылись настежь все двери — и дворцов, и аристократических салонов, и скромных литературных гостиных: все наперерыв желали залучить к себе этого русского выходца из Европы, этого приятного собеседника, привлекавшего к себе общее внимание оригинальною грациею всего своего внешнего и духовного существа, самостоятельностью своей мысли, сверкающею остротою своих импровизированных речей».

Вариация на тему заключительных строк стихотворения Шиллера «Columbus» («Колумб»): «С гением природа в вечном союзе, — что один обещает, сдержит, наверное, другая».

Сноски

^1* «Всеобщая газета» — «Augsburger Allgemeine Zeitung».

^2* он умен, но до смешного тщеславен (фр.).

^3* «Моей милой дочери, моей дорогой Анне! Мюнхен. 3/15 сентября 1844» (фр.).

^4* «Я поражен тем, как неуважительно относятся здесь к Власти» (фр.).

Летопись жизни и творчества Тютчева 1844 г.

Летопись жизни и творчества Тютчева
1844 г.