Федор Тютчев: Летопись жизни и творчества Тютчева. 1845 г.

Январь <9>/21. Мюнхен. К. Пфеффель пишет Э. Ф. Тютчевой, что по сведениям, полученным Д. П. Севериным из Петербурга, вопрос о дальнейшей служебной карьере Тютчева будет решен благоприятно; однако Северин советует Тютчеву со своей стороны всеми силами этого добиваться.

«Г-н Северин <...> сказал мне, что все новости, полученные им из Петербурга, для Тютчева чрезвычайно благоприятны, но, кажется, он придает большое значение тому, чтобы ваш муж не успокаивался и не упустил бы счастливый случай, который впоследствии может и не представиться в стране, где так же быстро остывают, как и увлекаются».

Современники о Тютчеве. С. 212 (пер. с фр. яз.).

Январь 29. Петербург. Супруги Тютчевы обедают у В. А. и С. М. Соллогуб в обществе П. А. Вяземского. Вяземский сообщает об этом А. И. Тургеневу, отмечает ум и обаяние Тютчева, его успехи в петербургском свете.

«Скажи ей <Л. К. Виельгорской>, что обедаю сегодня у дочери ее, Соллогуб, с Тютчевыми. Tutscheff est le lion de saison^1*. Он очень умен и мил; он один умеет расшевелить меня и дергать за язык».

П. А. Вяземский — А. И. Тургеневу. <Петербург. 29 января> 1845//ОА. С. 309.

«... он <Тютчев> был одним из усерднейших посетителей моих вечеров <...> Много мне случалось на моем веку разговаривать и слушать знаменитых рассказчиков, но ни один из них не производил на меня такого чарующего впечатления, как Тютчев. Остроумные, нежные, колкие, добрые слова, точно жемчужины, небрежно скатывались с его уст. Он был едва ли не самым светским человеком в России, но светским в полном значении этого слова. Ему были нужны, как воздух, каждый вечер яркий свет люстр и ламп, веселое шуршанье дорогих женских платьев, говор и смех хорошеньких женщин. Между тем его наружность очень не соответствовала его вкусам; он собою был дурен, небрежно одет, неуклюж и рассеян; но всё, всё это исчезало, когда он начинал говорить, рассказывать; все мгновенно умолкали и во всей комнате только и слышался голос Тютчева; я думаю, что главной прелестью Тютчева в этом случае было то, что рассказы его и замечания coulaient de source^2*, как говорят французы; в них не было ничего приготовленного, выученного, придуманного. Соперник его по салонным успехам, князь Вяземский, хотя обладал редкой привлекательностью, но никогда не славился этой простотой обаятельности, которой отличался ум Тютчева».

Соллогуб В. Л. Воспоминания//Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания. М., 1988. С. 497.

«Я все продолжаю наслаждаться Тютчевым. Смирнова от него в восхищении».

<Январь 30>/Февраль 11. Мюнхен. К. Пфеффель пишет Э. Ф. Тютчевой, что по мнению Д. П. Северина, возвращение Тютчева на службу всецело зависит от его собственной настойчивости.

«Северин уверяет меня, что только от самого Тютчева зависит его возвращение к службе, необходимо только просить, просить настойчиво, но притом не слишком громко заявляя о своих претензиях. <...> Его дарования гарантируют ему быстрое продвижение, если только он не упустит случая их проявить».

Современники о Тютчеве. С. 212 (пер. с фр. яз.).

<Январь... Февраль>. Петербург. Письмо к дочери Анне в Мюнхен (его должен передать ей К. А. Петерсон).

Тютчев сообщает, что он и его жена ждут «первых весенних дней, чтобы совершить путешествие в Москву», но летом «твердо намерены вернуться в Германию». Говорит о своей любви к детям: Карл Петерсон «берется сообщить тебе все подробности касательно нас», однако он «никогда не сможет достаточно объяснить <...> как вы мне дороги и как я себя упрекаю в том, что не умею этого как следует выразить в письмах или иначе».

Соч. 1984. Т. II. С. 103—104 (пер. с фр. яз.; с датой: «<Начало 1845 г.>»).

Датируется по содержанию: Тютчевы рассчитывают с наступлением «первых весенних дней» выехать в Москву.

Февраль 26. Петербург. Разговор Тютчева с А. О. Смирновой о слухах по поводу возможности введения конституции в Пруссии и о реакции Николая I на эти слухи.

«Тютчев сказал, что ему говорили верные люди, что государь, говоря о прусском короле и конституции, сказал: „Братец мой шалит“».

Смирнова А. О. Дневник. 26 февраля 1845//Смирнова-Россет. С. 5.

«Братец» — король Пруссии Фридрих-Вильгельм IV, брат императрицы Александры Федоровны. Со времени его вступления на престол (1840) периодически возникали слухи о том, что он намерен дать своей стране конституцию. Реально это произошло в 1850 г., в результате революции 1848—1849 гг.

Март 2. Петербург. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву.

Тютчев извиняет свое долгое молчание тем, что служебное положение его все еще не определилось. Сообщает о намерении вел. кн. Марии Николаевны взять на себя заботу о помещении его дочерей (Дарьи и Екатерины) в одно из петербургских воспитательных учреждений. Упоминает о недавнем пребывании в Петербурге брата Николая. Говорит о своих дружеских отношениях с М. Д. Нессельроде.

«... я не могу сообщить вам ничего определенного касательно моих дел, и отчасти в этом заключается причина того, что я долгое время лишал себя удовольствия писать вам. Меня по-прежнему обнадеживают обещаниями самыми лестными и заверениями самыми убедительными. Я полагаю, что для меня действительно хотят что-то сделать, однако их затрудняет форма, в которую надлежит облечь эти добрые намерения.

Великая княгиня Мария сказала мне, что позаботится об одной из девочек, а вторую удостоит своего опекунства, и при этом поместит их в один Институт. Разумеется, лишь на этом условии я смогу воспользоваться ее благорасположением. Я твердо решил не разлучать двух девочек. Что же касается Анны, то она уже не в том возрасте, чтобы возобновить пребывание в Институте, и в ближайшие три-четыре года ей придется находиться при мне.

Николай, вопреки своей непобедимой лени, расскажет вам о нас и о нашей петербургской жизни <...>

Мои отношения с графиней Н<ессельроде> по-прежнему прекрасны. Я вижусь с ней почти ежедневно и испытываю к ней истинную симпатию, которая, полагаю, взаимна».

РГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 72, л. 69—70об. (на фр. яз.; с опиской в дате: «1844» вместо «1845»).

Год написания письма определяется содержанием: оно относится к проблемам обустройства жизни Тютчевых в первый год их пребывания в Петербурге.

В тот же день. Супруги Тютчевы проводят вечер у А. О. Смирновой. Присутствуют М. А. Голицын с женой, Карамзины, Е. П. Ростопчина, Ю. Ф. Самарин, С. А. Соболевский и др.

«Вечером у меня были гости: Тютчев с женой, Карамзины, Михаил Александрович Голицын с женой, прелестной красавицей, Соболевский, Самарин, гр. Ростопчина, Волков С. А. с дочерью».

А. О. Дневник. 2 марта 1845//Смирнова-Россет. С. 5.

Март 3. Петербург. Тютчев проводит вечер у П. А. Вяземского в обществе М. Д. Нессельроде, А. О. Смирновой и др. Спор о смерти царевича Алексея (Тютчев полагает, что эта смерть — следствие исторической необходимости); разговор о Талейране и Гизо, о русском светском обществе.

«Я проводила вечер у Вяземского с графиней Нессельрод, Тютчевым. Говорят, что нашли бумаги и письма, ясно доказывающие отравление царевича Алексея Петровича и раскаяние Петра, он посылал денщика за ядом. Тютчев говорит, что смерть эта была une terrible necessité^3* <...> Говорили о Талейране, Guizot, княгине Ливен, о всех фальшивых интересах нашего высшего круга <...>».

Смирнова А. О. Дневник. 3 марта 1845//Смирнова-Россет. С. 6.

Март 12. Петербург. Супруги Тютчевы на званом вечере у С. С. Бибиковой. Э. Ф. Тютчева участвует в живых картинах.

«У Софьи Сергеевны Бибиковой был большой вечер и картины. <...> Наша Тютчева была прелесть хороша, весела и мила в греческом костюме».

Смирнова А. О. Дневник. 12 марта 1845//Смирнова-Россет. С. 11.

«Был у меня милый и добрый Тютчев. Говорили о Дворе, о прошлом, о царе. Он упрекал меня, что я не пишу записки. Он сообщил мне историю, которую рассказывают об имп<ераторе> Александре».

Смирнова А. О. Дневник. 13 марта 1845//Смирнова-Россет. С. 12.

Далее излагается предсказание А. Ленорман. Впоследствии А. О. Смирнова дважды повторила этот рассказ Тютчева, но каждый раз в несколько иной редакции (Смирнова-Россет. С. 140 и 288).

Март 16. Петербург. затруднения для Тютчева и его семьи.

«Уволенного в июне 1841 года из вверенного мне Министерства Коллежского Советника Тютчева определив, согласно с его желанием, с Высочайшего Его Императорского Величества разрешения, вновь в ведомство сего Министерства, предлагаю Департаменту Хозяйственных и Счетных дел учинить надлежащее по вышеуказанному распоряжение. Вице-канцлер Граф Нессельроде. Марта 16 дня 1845».

«... знайте, что Тютчев остался на службе, иначе говоря, он снова состоит при Министерстве и для него подыскивают приличное место. Так как мы хотим провести лето в России, есть надежда, что до нашего возвращения на Запад это пресловутое место, которое должно соответствовать интересам правительства, а вместе с тем и нашим собственным интересам, будет найдено. А пока, в ожидании этого события, мы живем на собственные средства, а потому мой пассив, и без того весьма значительный, все увеличивается...»

— К. Пфеффелю. Петербург. 20 марта/<1 апреля> 1845//Современники о Тютчеве. С. 213 (пер. с фр. яз.).

«... от сыновей получили <письмо> от 19 марта, пишут, что в мае будут в Москве, где мы и решились их ожидать. Дай Бог! свидимся с ними, но мне как-то не верится, столько выходило пустых обещаний <...>».

И. Н. Тютчев — Н. Н. Шереметевой. Москва. 7 апреля 1845 (приписка к письму Д. И. Сушковой)//РГБ, 340.34.17, л. 27.

«Братья положительно будут в мае сюда и упрашивают папеньку дождаться их в Москве, на что он согласился, слава Богу. Итак, до половины лета мы проведем вместе».

— Н. Н. Шереметевой. Москва. 7 апреля 1845//РГБ, 340.34.17, л. 26.

Март 23. Петербург. В связи с причислением к Министерству иностранных дел Тютчев подписывает печатное «клятвенное обещание» (присягу на верность отечеству), а также дает письменное обязательство не вступать в тайные общества и масонские ложи:

«Я, нижеподписавшийся, сим объявляю, что я ни к какой масонской ложе и ни к какому тайному обществу ни внутри Империи, ни вне ее не принадлежу и обязуюсь впредь к оным не принадлежать и никакого сношения с ними не иметь. 23 Марта 1845. Коллежский Советник Ф. Тютчев».

<Апрель, начало>. Петербург. Тютчев видится с К. В. Нессельроде. Говорит ему о своем намерении провести лето в Москве. Получает обещание, что по возвращении ему будет предоставлена штатная должность с постоянным жалованьем.

См.: 1845. <Апрель 11> (письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым).

Тютчев сожалеет, что не может провести наступающий праздник Пасхи с родителями. Сообщает о своем возвращении на службу, о покровительстве, которое неизменно оказывает ему М. Д. Нессельроде. Надеется, что летом (т. е. во время Петровского поста) будет говеть вместе с родителями.

«Не могу выразить, любезнейшие папенька и маменька, сколь досадно мне и грустно проводить эти дни вдали от вас. Впервые за долгие годы я нахожусь в России в пору этого Праздника, который неизменно побуждал меня особенно остро чувствовать нашу разлуку, и вот я вновь провожу его один <...>

Вы, конечно, знаете, что я возвращаюсь на службу. Мне вернут ключ и, вероятно, на этом не остановятся <...> Граф Н<ессельроде> преисполнен благожелательности. На днях он спросил меня, что я намерен делать в ближайшее время. Я сказал ему, что у меня есть лишь одно желание — провести лето с вами. К моему возвращению мне найдут место, иначе говоря, найдут повод предоставить мне несколько тысяч рублей содержания, что весьма любезно, и я благодарен ему за это. Вы должны быть признательны г-же Нессельроде за расположение, которое она мне оказывает. Невозможно быть более доброжелательной, нежели она. Она готова помогать мне еще решительнее, чем прежде, однако моя отвратительная бездеятельность мешает ей в этом <...>

Этим летом я буду говеть с вами. Здесь же весь образ моей жизни таков, что я не могу делать это так, как мне хотелось бы».

В начале письма помета Тютчева: «среда». Датируется по содержанию: письмо написано на Страстной неделе в среду, которая приходилась в 1845 г. на 11 апреля.

Апрель 12. Петербург. К. В. Нессельроде обращается к министру Императорского двора П. М. Волконскому с просьбой о возвращении Тютчеву придворного звания камергера:

«Из отношения моего от 3 июля 1841 г. под № 2401 известно Вашему Сиятельству о несчитании в ведомстве Министерства иностранных дел состоявшего в оном Коллежского Советника, в звании Камергера Двора Его Императорского Величества, Федора Тютчева. Ныне чиновник этот с Высочайшего соизволения определен мною 16 месяца марта вновь в означенное Министерство. Посему покорнейше прошу Ваше Сиятельство исходатайствовать у Государя Императора возвращение г. Тютчеву придворного звания Камергера».

Апрель 19. Петербург. ДХиСД уведомляет Тютчева о возвращении ему звания камергера. Однако Тютчев не столько радуется этой новости, сколько тревожится по поводу расходов, которых потребует заказ камергерского мундира.

«Г. Министр Императорского Двора уведомил г-на Государственного канцлера от 14 сего Апреля <...> о зачислении Вас по-прежнему в звание камергера Двора Его Императорского Величества».

«Я действительно нахожу все это камергерское оснащение слишком дорогим, а Теодор и слышать не хочет о расходе на такой предмет, который доставляет ему столь мало удовольствия».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. <Петербург, конец апреля 1845>//. С. 213 (пер. с фр. яз.).

Апрель 20. Петербург. Тютчев сообщает в ДХиСД

«Для пополнения послужного моего списка честь имею донести оному Департаменту, что за мною состоит недвижимого имения вместе с братом в Орловской губернии 700 душ, за женою моей никакого имения нет, и вероисповедания она Римско-Католического».

О дополнении послужного списка Тютчева. 1845, л. 2.

Май 3. Петербург. ДХиСД от 30 апреля Тютчев сообщает:

«Вследствие предписания Департамента Хозяйственных и Счетных дел от 30 апреля, № 1542, касательно доставления в оный выданного мне, при увольнении меня из Министерства, аттестата о службе моей, — честь имею донести, что как оный аттестат при последнем отъезде моем за границу неизвестно где был затерян, то я, объявив о сем, как следует, в здешней Управе Благочиния, испросил у нее засвидетельствованную копию с сего моего прошения, и ныне оную копию препроводить в Департамент поспешаю».

«поспешить доставлением» аттестата о службе, выданного Тютчеву 19 августа 1843 г., см. там же, л. 8; о содержании этого аттестат см.: Летопись 1999. С. 234. Петербургская Управа благочиния (т. е. порядка, безопасности) входила в состав общего Полицейского управления Петербурга; в ее обязанности входило управление городскими частями и кварталами.

Май 14. Петербург. Тютчев подает прошение о предоставлении ему четырехмесячного отпуска.

«По домашним обстоятельствам имею я необходимую надобность отлучиться на четыре месяца в разные Российские губернии, потому всеподданнейше прошу <...> меня в означенный отпуск уволить, снабдив для проезда надлежащим свидетельством».

<Май 18 или 19>. Петербург. Супруги Тютчевы на вечере у вел. кн. Марии Николаевны, которая представляет их своей матери — императрице Александре Федоровне.

«Два дня назад мы были представлены Императрице на вечере у вел. княгини Марии, которая очень любезно беседовала с нами. Она-то и представила нас своей матери — это большой успех, можете мне поверить».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. 21 мая/2 июня 1845//Современники о Тютчеве. С. 213 (пер. с фр. яз.).

<Весна (до 20 мая)>. Петербург. Тютчев представляет К. В. Нессельроде «записку», предназначенную для императора Николая I. В теоретической части «записки» утверждается провиденциальная роль России как вселенской православной Империи, призванной объединить весь славянский мир под эгидой православной Церкви. Это историческое предназначение России предопределяет неизбежность ее противостояния с Западом. В условиях этого противостояния Тютчев полагает необходимым предпринять практические меры, а именно: организовать систематическую прорусскую пропаганду в западноевропейской печати с целью формирования общественного мнения Западной Европы в пользу интересов России. Для этого следует «завязать прочные отношения с какой-нибудь из наиболее уважаемых газет Германии, обрести там радетелей почтенных, серьезных, заставляющих публику себя слушать». Такой путь возможен «при условии, что рядом будет находиться человек умный, наделенный энергическим национальным чувством, глубоко преданный Императору и достаточно сведущий в делах печати». «Записка» завершается недвусмысленным намеком на то, что таким человеком мог бы стать ее автор: «Если идея эта будет принята благосклонно, я почту за великое счастье сложить к стопам Императора все, что может дать и обещать человек: чистоту намерений и усердие абсолютной преданности».

Тютчев Ф. И. <Докладная записка императору Николаю I>. 1845//Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 98—113 (на фр. яз. и пер.

Автограф «записки» неизвестен. Сохранились две копии ее — в архиве М. П. Погодина и в архиве братьев Тургеневых (Осповат 4. С. 90). «Записка» была представлена конфиденциально, в документации Министерства иностранных дел этот факт не отразился, а потому время ее представления может быть установлено лишь предположительно.

«Коллежский Советник Тютчев уволен 20 мая на четыре месяца в разные Российские губернии, в удостоверение чего и дано ему сие свидетельство <...>».

Май 21. Петербург. Тютчева в Петербурге весьма благоприятны для него, однако расходы, понесенные за это время, ее ужасают.

«Графиня Нессельроде обещала моему мужу действовать в его интересах во время нашего отсутствия, и я полагаю, что мы можем рассчитывать на ее помощь, ибо она прониклась горячим интересом к Тютчеву, и я уверена, что она сделает все, что в ее силах, чтобы быть ему полезной. В общем, мы весьма довольны восемью месяцами, проведенными в Петербурге. Наше положение в обществе таково, что ни о чем подобном я и мечтать не могла бы, а поскольку все говорят, что возвращение Тютчева в Министерство иностранных дел — важный шаг на пути к упрочению нашего положения, то можно считать, что мы преуспели во всех наших надеждах <...> Сегодня утром я подвела итоги нашим расходам за 8 месяцев пребывания здесь — это ужасающая сумма, особенно когда подумаешь, как скромно мы жили».

Современники о Тютчеве. С. 213 (пер. с фр. яз.).

<Май, конец>. Петербург. Супруги Тютчевы с детьми — Марией и Дмитрием — выезжают в Москву.

«Итак, мы накануне нашего отъезда в Москву. Завтра, послезавтра или через несколько дней мы предпримем это путешествие, которое было главной целью нашего приезда в Россию, а теперь, вопреки всем ожиданиям, оказалось совсем бесполезным. Однако мы едем, ибо должны повидаться с родными Тютчева».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Петербург. 21 мая/2 июня 1845//Современники о Тютчевепер. с фр. яз.).

<Май, конец>. Москва. Супруги Тютчевы прибывают в Москву. Поселяются в доме, который сняли для них родители Тютчева, и ежедневно обедают у них.

«Мы живем благополучно, благодаря великодушию наших дорогих стариков-родителей, которые нас очень изящно устроили и сносно кормят за свой счет».

— К. Пфеффелю. Москва. 27 июля/8 августа 1845//Мураново, ед. хр. 737, л. 28 (на фр. яз.).

В это время родители Тютчева жили в доме М. М. Крезовой на Садово-Триумфальной ул. (д. 25; не сохранился); Д. И. и Н. В. Сушковы жили в Старопименовском переулке, в доме А. И. Милютина (ныне д. 11). Тютчев с женой поселились в доме купца Варгина (Тверская, д. 8; не сохранился) (. С. 125; Королева, Илясова. С. 256).

<Июнь 3. Зыково>. Тютчев на даче у М. А. Дмитриева в обществе сотрудника «Москвитянина» А. Д. Курбатова, Н. В. Сушкова и, вероятно, М. П. Погодина.

«Не посетите ли меня для прогулки в Зыкове? Если хороша будет погода, приехали бы в воскресенье: у меня будут Курбатов, Тютчев (Федор Ив<анович> знаете?) и Сушков».

М. А. Дмитриев — М. П. Погодину. Зыково. 2 июня 1845//Современники о Тютчеве

В 1845 г. ближайшее к 2 июня воскресенье приходилось на 3 число. Зыково — подмосковная деревня за Петровским парком в районе нынешней станции Гражданская (Рижской ж. д.).

Июнь 5. Москва. Н. В. и Д. И. Сушковы вводят супругов Тютчевых в круг своих московских знакомых.

«Мы вчера познакомили Федора и невестку с оставшимися нашими знакомыми; но город пуст, пылен и душен».

— Н. Н. Шереметевой. Москва. 6/18 июня 1845//Современники о Тютчеве. С. 214.

Июнь 6. Москва. Д. И. Сушкова пишет Н. Н. Шереметевой о своем впечатлении от знакомства с Э. Ф. Тютчевой, вспоминает былую привязанность брата к первой жене.

«Невестка очень приятная женщина, наружности привлекательной, — лицо выразительное, особенно когда касается некоторых струн, любит Федора чрезвычайно, кажется, пылко, умна и мила, но никак не похожа на первую. — А мне грустно стало по ней, как я их вместе увидела, сердце человеческое странно устроено — страдает, любит и забывает... Помню первую страсть Федора, столь взаимную, глядя на них, должно бы полагать, что век будут любить друг друга — здесь и там, а вышло иначе».

Июнь 9. Москва. Тютчев проводит вечер у М. П. Погодина. Разговор о политике.

«Вечер с Тютч<евым> о внеш<ней> и внутрен<ней> политике».

<Июнь 13?>. Москва. М. П. Погодин пишет С. П. Шевыреву:

«Тютчев, прочитав мои статьи, сказал, что он 20 лет служил в дипломатии, но что настоящую рус<скую> политику услышал в полноте и достоинстве у меня, что меня и ободрило. Вполне он одобрил все мои мысли, которые я и начал высказывать ему, услышав вперед, что он сам касается до них. Середа».

Датируется предположительно по содержанию: письмо написано вскоре после первой, по приезде Тютчева в Москву, серьезной встречи его с Погодиным (см.: 1845. Июнь 9). Помета «Середа» указывает на вероятную дату — ближайшая к 9 июня среда приходилась на 13 число.

По-видимому, одной из статей Погодина, прочитанных Тютчевым, была «Параллель Русской истории и истории Западно-европейских государств относительно их начала» («Москвитянин». 1845. № 1).

«Здесь Тютчев и Мельг<унов>. Завтра они обедают у меня <...>».

М. П. Погодин — С. П. Шевыреву. Москва. <6?> июня 1845//РНБ, ф. 850, № 445, л. 243об.

Июнь 15. Москва. «записки», адресованной Николаю I, и брошюры «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>» (Россия и Германия). Погодин скептически оценивает оба эти документа:

«Поутру Тютчев. О политике. Он привез мне сво<и> мемуар<ы>. Они писаны benevolentiae captande causa⁴^*. Говорится о России в отвлеченном смысле».

«московского текста»: к истории отношений Ф. И. Тютчева и М. П. Погодина//Тютчевский сборник II. Тарту. 1999. С. 92—93.

К. Ю. Рогов воспроизвел полный текст этой дневниковой записи, которая ранее была опубликована частично (Дневник Погодина, С. 14). Полное прочтение ее позволило установить, что Тютчев передал Погодину два своих «мемуара» — «записку», предназначенную для Николая I, и «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>» (там же, С. 93).

О «записке», адресованной императору Николаю I, см.: С. 89—97, а также: 1845. <Весна (до 20 мая>), <Сентябрь, начало (до 9>), 15, 17, 29; Октябрь 6, 8 и 13. О брошюре «Lettre á Monsieur le D-r Gustave Kolb <...>» (Россия и Германия) см.: 1844. Октябрь 16/28 и 27, а также: Летопись 1999

<Июнь — Июль>. Москва. Три недатированные записки Э. Ф. Тютчевой к Д. И. Сушковой отражают взаимоотношения Тютчева и его жены с родными за этот период (совместные обеды и чаепития, игра в карты, встречи с родственниками и знакомыми).

«Ваша тетушка Шереметева была у нас в тот момент, когда мне подали вашу записку. Поглощенная этой новой, очень оригинальной знакомой, я не смогла тотчас же ответить. Мы с готовностью принимаем приглашение, о котором вы пишете, но сегодня вечером Теодор предполагает повезти меня куда-нибудь и я не смогу сопровождать вас к вашей кузине. Если можно, пусть это будет завтра, милая, добрая сестра. Жду вас сегодня вечером к чаю».

«Теодор хочет отложить обед, и когда в пятницу приедет старик Шаховской, мы просим ваших теток и родителей притти к нам в этот вечер играть. Передайте вашему мужу, что он будет чудовищем, если не придет составить партию или просто побеседовать, а что до вас, милый друг, то я с уверенностью на вас рассчитываю».

«У моего мужа непредсказуемое настроение, и он просит перенести на завтра партию, предполагавшуюся сегодня. К тому же он просит передать вашим родителям, что поскольку он обедает в Клубе с Лабенским, он сможет навестить их только после этого обеда. Приходите вместе с мужем и Екатериной Завалишиной к нам сегодня вечером на чай; муж хочет пригласить Лабенского».

П. А. Вяземский извещает А. И. Тургенева о том, что супруги Тютчевы находятся в Москве.

Тургенев, живший тогда в Шанрозе (вблизи Парижа), намеревался в ближайшее время выехать в Москву (это намерение было осуществлено в сентябре).

<Июль, конец (до 27)>. Москва. Тютчев получает из Петербурга известие о том, что, в ожидании вакансии за границей, ему будет предоставлено место в Министерстве иностранных дел с годовым окладом «6000—7000 франков» (т. е. около 1500 руб. сер.). Перспектива провести еще несколько месяцев в Петербурге кажется супругам Тютчевым вполне приемлемой: это позволит им продолжить интенсивные хлопоты о дальнейшей карьере Тютчева, а также об устройстве его дочерей в один из воспитательных институтов Петербурга.

«Недавно мы получили определенное известие, что Тютчев этой зимой будет служить при Министерстве гр. Нессельроде в ожидании вакансии за границей.

Жалованье его будет весьма скромным, что-то около 6—7000 франков, но нам необходимо ради детей провести еще несколько месяцев в Петербурге, это необходимо также и для того, чтобы извлечь все возможное из нашей поездки в Россию. Я благодарю Бога за то, что он вселил в мою душу твердое и непоколебимое решение приехать в эту страну, которая нравится мне несравненно более, чем Германия».

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Москва. 27 июля/8 августа 1845//. С. 214 (пер. с фр. яз.).

Сообщение о назначении Тютчева на оплачиваемую должность (источник его неизвестен) в то время не оправдалось. Оно состоялось только полгода спустя (см.: 1846. Февраль 15).

Тютчев сообщает, что, будучи вынужден провести следующую зиму в Петербурге, принял решение выписать туда дочерей с тем, чтобы при содействии вел. кн. Марии Николаевны поместить двух младших в одно из петербургских воспитательных учреждений. Радуется, что его дети будут жить в России.

«Ввиду того, что обстоятельства заставляют нас провести еще и будущую зиму в Петербурге, мы порешили, мама́ и я, выписать вас туда; твоих сестер, чтобы они продолжали свое учение в одном казенном Институте, куда великая княгиня берется их поместить, тебя же — имеющую несчастье быть слишком старой, — чтобы жить с нами <...> До сих пор ты знала страну, к которой принадлежишь, лишь по отзывам иностранцев. Впоследствии ты поймешь, почему эти отзывы, особливо в наши дни, заслуживают малого доверия. И когда потом ты сама будешь в состоянии постичь все величие этой страны и все доброе в ее народе, ты будешь горда и счастлива, что родилась русской».

Сообщает, что получил «длинное письмо» от К. А. Петерсона (не сохранилось). Сожалеет, что не ответил на два письма Ап. Мальтица (не сохранились). «Память и дружба» Мальтица ему «в высшей степени ценны и дороги».

Соч. 1984. —105 (пер. с фр. яз.; с датой: «Июнь — август 1845»).

Датируется по содержанию, связанному с письмом Э. Ф. Тютчевой к К. Пфеффелю от 27 июля/8 августа 1845 г., в котором сообщалось о предполагаемом назначении Тютчева на должность в Петербурге (см.: 1845. <Июль, конец (до 27)> и июль 29). Несомненно, что оба письма — Тютчева к дочери и его жены к брату — были написаны одновременно, под впечатлением этого известия, и отправлены из Москвы в Мюнхен в один и тот же день.

«... это последнее письмо, написанное из Москвы. В воскресенье мы покидаем этот милый, исполненный благородства город...»

Э. Ф. Тютчева — К. Пфеффелю. Москва. 27 июля/8 августа 1845//Мураново, ед. хр. 737, л. 28об. ().

В 1845 г. первое воскресенье после 27 июля приходилось на 29 июля.

«Я беспрестанно переношусь мыслью к нашему последнему прощанью, к тем самым последним минутам, что мы провели вместе в карете, в которой он провожал меня за городские ворота... Он был так добр, так спокоен и ясен... и столько других воспоминаний о моем последнем пребывании у вас... вся эта доброта, вся эта неистощимая любовь, довольствовавшаяся столь малым, столь нетребовательная...»

Тютчев — Е. Л. Тютчевой. <Петербург. 4 или 5 мая 1846>//Соч. 1984. пер. с фр. яз.); с датой: «<Начало мая 1846 г.>».

<Август 4>. Петербург. Утром, на седьмой день путешествия в карете, Тютчевы прибывают в Петербург и поселяются в гостинице Демута на Б. Конюшенной улице. Вечером посещают Александро-Невскую лавру, Смольный монастырь и собор в Петропавловской крепости.

«В субботу утром, после бессонной ночи в карете <...> мы въехали в Петербург <...> У нас большие пустые комнаты очень сомнительной чистоты в гостинице Демута, все это настолько дорого, что не хочется говорить. Достаточно сказать, что мы будем терпеть такое положение вещей лишь насколько это необходимо <...>

В субботу вечером мы совершили паломничество к Александру Невскому в память о вас, моя душенька; я нашла могилу вашего дорогого оплакиваемого и просила Бога утешить вас <...> Выйдя от Александра Невского, мы побывали в Смольном монастыре, затем в крепости, где присутствовали при вечерней службе».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 7 августа 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 11об. — 12об. ().

В 1845 г. первая суббота после 29 июля (см. эту дату) приходилась на 4 августа. В Александро-Невской лавре был похоронен сын Сушковых Иван, скончавшийся в младенчестве.

Август 20 Петербург. Тютчев возвращается из отпуска на месяц раньше срока.

«Уволенный 20 мая сего года на четыре месяца в отпуск Коллежский Советник Тютчев возвратился из упомянутого отпуска 20-го минувшего августа».

Август 25. Гельсингфорс. Я. К. Грот пишет П. А. Плетневу в Петербург о стихах Тютчева:

«В старом „Современнике“ прочел я статью Карамзина „О древней и новой России“ и несколько стихотворений Тютчева, которые, право прекрасны».

Очевидно, речь идет о четырех стихотворениях Тютчева, напечатанных в VI томе «Современника» (1837): «Там, где горы убегая...», «Через ливонские я проезжал поля...», «Песок сыпучий по колени...» и «Над виноградными холмами...». Установлено по упоминанию об отрывке из статьи Н. М. Карамзина «О древней и новой России в ее политических и гражданских отношениях», опубликованной в предыдущем, V томе этого журнала (1837).

Сентябрь 1. Спасская мыза <близ Петербурга>. П. А. Плетнев отвечает Я. К. Гроту на его суждение о стихах Тютчева, высказанное в письме от 25 августа:

«О Тютчеве ты справедливо отозвался, что его стихотворения прелестны».

<Сентябрь, начало (до 9). Москва>. А. И. Тургенев, только что прибывший в Москву, посещает супругов Сушковых и получает от них копию «записки» Тютчева, адресованной Николаю I. Возмущен ее содержанием.

«С Сушковым заехал к жене его, ур<ожденной> Тютчевой: там дали мне франц<узкую> статью брата ее <...> Я прочел статью и исполнился негодованием, особливо подумав, для кого она писана..»

А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу. Москва. 9 сентября 1845//Осповат 4. С. 90.

России и Запада с вытекающим отсюда выводом об исторической обусловленности вражды Запада к России. Подобный вывод, по мнению Тургенева, провоцирует обе стороны на военные столкновения. Эту свою точку зрения на «записку» Тютчева Тургенев развивает в письмах к П. А. Вяземскому (см.: 1845. Октябрь 6 и 8).

<Сентябрь, первая половина>. Петербург. М. Д. Нессельроде уезжает за границу на длительный срок.

«Не знаю, писала ли я вам о путешествии графини Нессельроде в Италию <...> которое удалит ее из Петербурга на год. Это большая утрата для нас, особенно для Теодора».

— Д. И. Сушковой. Петербург. 16 сентября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 23об. — 24 (на фр. яз.).

Сентябрь 15. Москва. «записки» Тютчева, адресованной императору Николаю I, и денежного вознаграждения, которое Тютчев якобы за нее получил:

«Скажи Тютчеву, чтобы он скорее возвращался на свежий воздух, да хоть в Турин. Понимаю его, по несчастию, но извинить не могу: „Не о хлебе едином жив будет человек“. Грустно, очень грустно! Право, сердцем, а не умом. Пожалуйста, пойми, а не вини меня».

О «записке» Тютчева см.: 1845. <Весна (до 20 мая>). О деньгах, якобы полученных им за нее, см.: 1845. Сентябрь 17 и 29; Октябрь 8 и 13.

«На время отсутствия Государственного Канцлера Графа Нессельроде Высочайше повелено <...> Графу Воронцову-Дашкову управлять Министерством иностранных дел».

Нессельроде отсутствовал более четырех месяцев (см.: 1846. Февраль 3). Вероятно, это длительное отсутствие было причиной того, что вопрос о служебном положении Тютчева решился только 15 февраля 1846 г. (см. эту дату).

Из Мюнхена приезжают дочери Тютчева — Анна, Дарья и Екатерина; в пути их сопровождал К. А. Петерсон.

«В сентябре 1845 г. Карл Петерсон привез сестер в Петербург <...>».

Ф. Т. <Тютчев Ф. И., внук поэта>. Ф. И. Тютчев и его дети//Урания

«Дети приехали вчера в 6 часов вечера <...> Мы все в полном составе — слишком полном, и у меня голова идет кругом. Нет никого менее склонного к патриархальной жизни, чем мой муж, нет никого менее способного к роли матери семейства, чем я. Вы знаете, как я не люблю поучать и вообще говорить, и вы понимаете, какую непобедимую необходимость выйти из игры».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 17 сентября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 25 (на фр. яз.).

«Я должна вам рассказать о детях <...> Все три очень хороши и каждая из них имеет все, чтобы составить счастье отца и матери, имеющих родительскую шишку, которая у нас, в основном, отсутствует».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 8 октября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 28 (на фр. яз.).

А. И. Тургенев посылает брату Николаю в Париж «знаменитую записку Тютчева императору»; сообщает, что Тютчев получил за нее 6000 руб. и обещание предоставить ему дипломатический пост.

«Он имел 6000 рублей Wartgeld^5*, и нынче ему обещают дипломатический пост. Замаранные строки в конце записки содержат довольно ясный намек на пользу, которую он мог бы принести, если бы доверили ему редактирование статей о России для иностранных газет. Покажите эту записку Сиркуру, но не потеряйте, ибо ей цены нет».

А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу. Москва. 9 сентября 1845//. С. 90 (пер. с фр. яз.).

Копия «записки» Тютчева, полученная Тургеневым от Сушковых и отправленная им брату, сохранилась в архиве братьев Тургеневых; последний абзац в ней вымаран, ниже помета А. И. Тургенева: «В сих измаранных строках Т<ютчев> намекает о себе для редакции статей о России» (Осповат 4

Сведения о том, что за «записку», обращенную к Николаю I, Тютчеву было выплачено 6000 р. и обещан дипломатический пост, в архивах МИД не обнаружены. Эту искаженную информацию Тургенев получил от «ближних» Тютчева (см.: 1845. Октябрь 8), т. е. от Сушковых. В свою очередь Сушковы могли опираться лишь на дошедшее в Москву известие о том, что Тютчев «будет служить при Министерстве гр. Нессельроде» с годовым жалованьем «около 6—7000 франков» (см.: 1845. <Июль, конец, до 27>).

Сентябрь 29. Петербург (Каменный Остров). П. А. Вяземский отвечает А. И. Тургеневу на его упреки в адрес Тютчева, высказанные в письме от 15 сентября:

«Что ты там городишь вздор о Тютчеве? Что ты в нем понимаешь, но чего извинить не можешь, и зачем посылаешь его хотя в Турин? <...> Во-первых, нечего в нем извинять, потому что он пока служит из чести и только что считается на службе, что ему нужно во всяком случае не собственно и лично для него, но для детей своих <...> которых надобно, особенно девушек, пристроить в заведения, а служащему это легче, нежели праздношатающемуся. Тут есть по крайней мере какое-нибудь право. Да и вообще, как тебе, умному человеку, не чувствовать, что именно в России, а не в Турине, и даже не в Париже, для ума есть более простора и дела. Здесь каждый ум и каждая мысль имеют свое значение, как на почве более девственной и более производительной. Там, в этой толкотне мнений, страстей, личностей, партий, противоположностей всякого рода, отдельному уму делать нечего. Он растеряется в этом водовороте фраз и декламаций».

Письма князя П. А. Вяземского Н. М. Языкову и А. И. Тургеневу//Старина и новизна. Кн. 14. М. 1911. С. 510—511.

Слова Вяземского о двусмысленном служебном положении Тютчева подтверждаются письмом Э. Ф. Тютчевой к Д. И. Сушковой от 28 октября 1845 г.: «Дела вашего брата все на той же точке, т. е. он не получает жалованья и вопрос о том, получит ли он место или нет, все еще требует своего решения» (, ед. хр. 744, л. 32; на фр. яз.).

<Октябрь 6. Москва>. А. И. Тургенев пишет П. А. Вяземскому о своем недовольстве содержанием «записки» Тютчева, адресованной Николаю I:

«А Т<ютчев> нехорошо делает, что пишет такие записки: в Москве — это смешная хомяковщина, а в „Аугсбургской газете“ она обращается в политические затеи, коих невежественная Европа все еще боится и оттого — лишние войска у ней и у нас».

«Аугсбургская газета» — «Augsburger Allgemeine Zeitung».

<Октябрь 8. Москва>. Отвечая на письмо П. А. Вяземского от 29 сентября, А. И. Тургенев конкретизирует свои упреки в адрес Тютчева по поводу его «записки», адресованной Николаю I:

«Ты совсем не то мне отвечаешь, за что я досадую на Т<ютчева>. Он написал статью для государя (об общей политике) — грезы неосновательные и противные прежним его убеждениям — за полтора года, а эти грезы переводятся (se transforment) в угрозы Европе, и Фальмерайер („Аугсбургские ведомости“) принимает их, как и многие немцы, за существенные мнения нашей политики или дипломатики. Европа, или Германия, если не страшится, то не любит нас за это, и все это не грезами кончится, а отклонением от нас Германии, страхом Австрии, а мы держим слишком миллион войск: sapienti sat^6*! И это точно так! И грезы выдавать за дело тем, кому так легко собирать с России войско, не дулжно, особливо, когда эти грезы за полтора года не грезились. Вот смысл моего замечания и моей искренней досады <...> Ваше равнодушие к мнениям, от коих если не зарождаются, то умножаются рекрутские наборы, для меня, русского душою, сердцем и воспоминанием, еще противнее, еще преступнее, особливо в Т<ютчеве>, который мог быть полезен России только просвещенным умом своим, а не проектами восточными и, следовательно, противо-европейскими и, следовательно, антихристианскими и античеловеческими. Скажи ему это, пожав потом за меня руку. И для него нехорошо, ибо здесь ближние его, между нами, сказали мне самому, что он за это получил 6000 рублей в год Wartgeld^7*. Каково было мне, его искреннему приятелю, это слышать, и я не вытерпел и к тебе написал; и всегда, как и прежде, так чувствовать и писать буду!»

О том, что Тютчев якобы получил вознаграждение за свою «записку», см.: 1845. Сентябрь 17. «Аугсбургские ведомости» — «Augsburger Allgemeine Zeitung».

«Передайте Тургеневу, что ваш брат часто беседует о нем с Вяземским». Мураново, ед. хр. 744, л. 28 ().

Эти слова позволяют предположить, что П. А. Вяземский довел до сведения Тютчева критические замечания Тургенева в адрес его «записки», обращенной к Николаю I (см.: 1845. Сентябрь 15; Октябрь 6 и 8).

Октябрь 13. Петербург. П. А. Вяземский отвечает А. И. Тургеневу на его упреки в адрес Тютчева, высказанные в письме от 8 октября:

«Право, не знаю, о какой записке Тютчева ты говоришь. Но во всяком случае не за то дали ему 6000 руб., которых, между прочим, ему . Покажу ему твое письмо. Могу тебя уверить, что он очень здраво, светло и независимо судит о Европейской политике и о нашей. Во всяком случае, отчего восточные проекты должны неминуемо быть и идти Европейскими и вероятно, не в долгом времени, восток должен кому-нибудь принадлежать, — а если кому-нибудь — то разумеется должен нам принадлежать, — ибо восток в чужих руках есть приговор нашей смерти в государственном и независимом отношении».

Письма князя П. А. Вяземского Н. М. Языкову и А. И. Тургеневу//Старина и новизна. Кн. 14. М. 1911. С. 512—513.

Октябрь 13. Москва. А. И. Тургенев сообщает П. А. Вяземскому о предстоящем приезде в Петербург А. Н. Попова и просит познакомить его с Тютчевым.

«Представь его и милой своей княгине, да познакомь с Тютчевым <...>».

Октябрь 14. Петербург. В газ. «Санкт-Петербургские ведомости» (№ 233. С. 1049—1050) опубликована анонимная статья «О „Современнике“ в 1846 году». В ней сообщается о предстоящем в 1846 г. выходе указателя «всех авторов журнала за 10 лет». Среди основных авторов «Современника» фигурирует Тютчев; фамилия его названа полностью, тогда как во всех публикациях «Современника» его стихи подписывались криптограммами: «Ф. Т.» и «Ф. Т—в».

О публикациях стихов Тютчева в «Современнике» за 1836—1840 гг. см.: Летопись 1999

Октябрь 18. Петербург. Прошение Тютчева о выдаче ему копии послужного списка, необходимого для определения его младших дочерей в Воспитательное общество благородных девиц.

«Для представления в Воспитательное общество благородных девиц (Смольный монастырь) нужно мне иметь засвидетельствованную копию с послужного моего списка. Посему всеподданнейше прошу, дабы повелено было сие мое прошение принять и помянутую копию с послужного списка выдать».

О выдаче Тютчеву копии с послужного списка. 1845

Копия была выдана Тютчеву в тот же день (там же, л. 2).

<Октябрь, около 21>. Петербург. Н. И. Тютчев уезжает за границу.

«Николай уехал восемь дней тому назад, не скрывая радости от того, что покидает carar patria^8*».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 28 октября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 36об. (на фр. яз.).

Тютчев получает письмо от кн. М. А. Шаховского из Москвы (не сохранилось). По-видимому, письмо осталось без ответа.

«Старик Шаховской написал Теодору длинное письмо <...> Я очень боюсь, что Теодор никогда не ответит на полученное письмо».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 28 октября 1845//Мурановона фр. яз.).

Октябрь 28. Петербург. Э. Ф. Тютчева пишет Д. И. Сушковой о своем тяжелом душевном состоянии (по-видимому, связанном с беременностью) и о том неизменном внимании, которое оказывает ей Тютчев:

«С каждым днем я становлюсь все печальнее и мрачнее; я больше никуда не хожу, не потому что мне больше нравится дома, чем у других, но потому что мне ничего не хочется, и я становлюсь совершенно инертной. Ваш брат очень добр, очень терпелив, очень снисходителен ко мне, я рада это признать, но я чувствую, что часто мое мрачное настроение гасит привычную любовь»,

— Д. И. Сушковой. Петербург. 28 октября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 33об. — 34 (на фр. яз.).

«В это время муж мой находится на балу у гр. Закревской <...>».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 28 октября 1845//Мураново, ед. хр. 744, л. 37об. ().

<Октябрь, около 28>. Петербург. После трехмесячных поисков квартиры, которая отвечала бы материальным возможностям Тютчевых (поисками занимались Н. И. Тютчев и К. В. Толбухин), было решено, что семья останется на зиму в отеле Демута.

«Мы уже принялись за поиски квартиры для постоянного житья <...> Ваш брат очень хорош, очень добр и изо всех сил старается найти для нас квартиру».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 7 августа 1845//, ед. хр. 744, л. 13 (на фр. яз.).

«... мы все еще у Демута, и я думаю, что мы останемся там, так как в конце концов, в другом месте будет еще дороже. Ваш кузен Толбухин, человек искушенный в таких делах и очень любезный и услужливый по отношению к нам, удостоверившись во всех трудностях и бесчисленных расходах, которых требует новый переезд, посоветовал нам остаться там, где мы сейчас находимся. Николай <...> согласился с этим мнением, и надеюсь, что на будущей неделе мы въедем в новую квартиру в этом мало комфортабельном отеле, где проведем остаток зимы».

Э. Ф. Тютчева — Д. И. Сушковой. Петербург. 28 октября 1845//, ед. хр. 744, л. 32—32об. (на фр. яз.).

«Мы занимали помещение очень безобразное, грязное и вонючее, окнами на не менее грязный двор, которое, однако, обходилось нам очень дорого».

<Октябрь>. Париж. Н. И. Тургенев, ознакомившись с «запиской» Тютчева, адресованной императору Николаю I, весьма сурово оценивает ее в письме к брату А. И. Тургеневу:

«... не об истории Византии и о ее наследии следует помышлять русским, у коих сердце бьется любовью к их земле, а о голоде и холоде, о палках и кнуте, одним словом, о рабстве и его уничтожении».

ОА. С. 333 (письмо Н. И. Тургенева не сохранилось; цит. в письме А. И. Тургенева П. А. Вяземскому. Москва. 14 ноября 1845).

<Ноябрь, первая половина>. Петербург. По прошению Тютчева цесаревич Александр Николаевич предоставляет его дочери Екатерине стипендию для помещения ее в Смольный институт благородных девиц.

«Вы знаете, что одна из девочек, Китти, помещена на стипендию великого князя наследника. Он самым любезным образом даровал мне эту милость. Накануне я написал ему прошение, а на другой день он приказал ответить мне через заведующего своим Двором Олсуфьева, что мое ходатайство удовлетворено».

— И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. <25 ноября 1845>//Соч. 1984. Т. II. С. 106 (пер. с фр. яз.)

«Я свиделся с великим князем неделю тому назад на балу, данном им в Царском, и не могу достаточно нахвалиться приемом, который встретил как с его стороны, так и со стороны его жены, которая поистине прелестна».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. <25 ноября 1845>//Соч. 1984. Т. II. С. 106 ()

Это первое упоминание о знакомстве Тютчева с цесаревной (впоследствии императрицей) Марией Александровной.

Ноябрь 17. Петербург. П. А. Вяземский характеризует Тютчева в письме к В. А. Жуковскому:

«Одно мое здесь литературное сочувствие и вообще приятное развлечение — это Тютчев, который очень умен, мил, мягок и общежителен в обращении. Трудно теперь найти себе современников: кто слишком стар, кто слишком молод, ни с кем не встречаешься единомыслием и единочувствием».

<Ноябрь 19>. Петербург. Тютчев проводит вечер у вел. кн. Марии Николаевны.

«Что касается великой княгини Марии Николаевны, то она все та же, т. е. по-прежнему восхитительна. В прошлый понедельник я провел у нее вечер с тремя или четырьмя из близких ей лиц».

— И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. <25 ноября 1845>//Соч. 1984. Т. II. С. 106—107 (пер. с фр. яз.)

«Прошлый понедельник» приходился на 19 ноября 1845 г.

По ходатайству вел. кн. Марии Николаевны дочери Тютчева Дарья и Екатерина поступают в Смольный институт благородных девиц.

«... обе девочки поступили в Институт в прошлую среду, 21-го. Все заставляет меня надеяться, что им будет там хорошо. По крайней мере они были встречены всеми очень сердечно. Начальницей Института госпожа Леонтьева, состоявшая некоторое время при великой княгине Марии Николаевне; это обстоятельство и побудило ее остановить свой выбор на Смольном. Инспектрисой госпожа Денисьева, по-видимому, прекрасная особа. А в классе, куда поступили девочки, по счастливой случайности оказалось, что одна из классных дам госпожа , дочь Картемона. Отсюда обоюдное признание, взаимное и всеобщее удовлетворение, принятие под свое покровительство и все, что из этого следует».

Тютчев — И. Н. и Е. Л. Тютчевым. Петербург. <25 ноября 1845>//Соч. 1984. Т. II. С. 106 ()

<Ноябрь 25. Петербург>. Письмо к И. Н. и Е. Л. Тютчевым в Москву.

Тютчев благодарит родителей за письмо (не сохранилось). Сообщает о поступлении дочерей Дарьи и Екатерины в Смольный институт благородных девиц, о предоставлении второй из них стипендии цесаревича Александра Николаевича. Пишет о своем времяпровождении за последнюю неделю (бал у цесаревича, вечер у вел. кн. Марии Николаевны). Благодарит родителей за предложение прислать к ним на зиму Анну, но предпочитает оставить ее при себе: «Она ни в чем нас не стесняет, и ее отношения с моей женой вполне хороши». Глубоко растроган вниманием, которое оказывает его дочерям П. В. Муравьева.

Декабрь 25. Первый день Рождества. Петербург. Семейство Тютчевых посещает П. В. Муравьеву.

«Вчера, в день праздника, мы все обедали у Палагеи Васильевны. Давно уж я сбираюсь, любезнейшая тетушка, попросить вас, чтобы вы и от себя поблагодарили Палагею В<асильевну> за всю ее любовь и ласку к моим иноземным дочерям».

— Н. Н. Шереметевой. Петербург. 26 декабря//Письма к родным. С. 496.

25 ноября 1845 г. Тютчев писал родителям, что глубоко признателен П. В. Муравьевой «за приязнь, постоянно выказываемую ею детям со времени их приезда», что он «глубоко этим растроган» (Соч. 1984. пер. с фр. яз.)

Декабрь 26. Петербург. Письмо к Н. Н. Шереметевой в Москву.

Тютчев отвечает Шереметевой на письмо (не сохранилось) и благодарит за «родственно-дружеское расположение». Выражает признательность в отношении ее дочери — П. В. Муравьевой — за внимание к его детям. С иронией говорит о своей «весьма умеренной родительской нежности» и со всей серьезностью — о том, чего он ждет для своих младших дочерей от предстоящего им воспитания в Смольном институте благородных девиц:

«Многому они, я думаю, там не научатся, но об их учености я мало и забочусь. Главное для меня — это чтобы они как можно скорее привились к России. А для этого общественное воспитание есть, конечно, самое верное и надежное средство».

Сообщает, что брат Николай находится за границей. Рад знакомству Шереметевой с А. О. Смирновой: она «умная и очень, очень любезная женщина». Сожалеет о смерти А. И. Тургенева: «... в нем было много доброго, много души».

А. И. Тургенев скончался в Москве 3 декабря 1845 г.

«Умна она очень, и мне очень понравилось ее милое простое обращение; без малейшей скрытности много с нею беседовали» («Переписка Н. В. Гоголя с Н. Н. Шереметевой». М., 2001, С. 122). По-видимому, о том же писала она и Тютчеву в письме, на которое он отвечает.

Сноски

^1* Тютчев лев сезона (фр.).

^2* текли легко, без задержки (фр.).

^3* ужасная необходимость (фр.).

^4* лат.).

^5* вознаграждение (нем.).

^6* Для понимающего достаточно (лат.).

^7* вознаграждение (нем.).

^8* дорогую родину (итал.).

Летопись жизни и творчества Тютчева 1845 г.

Летопись жизни и творчества Тютчева
1845 г.