МИР, ОБЩЕСТВО, ЧЕЛОВЕК
В ЛИРИКЕ ТЮТЧЕВА
Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
Пушкин
Гёте как-то обронил фразу, ставшую крылатой: «Wer den Dichter will verstehen // Muss in Dichters Lande gehen»*. Тютчевская страна необычна — то залита солнечным светом, то покрыта сумрачными тенями; ее легко обойти, но трудно измерить. Раздумья поэта о мире, жизни, человеке глубоки, часто горестны и всегда согреты чувством, осердечены.
Тютчев, несомненно, великий трагический поэт. Стихи Тютчева — великолепный по точности и тонкости камертон, отзывавшийся на глубинные процессы жизни. Свет и тени в его поэзии отражают свет и тени самой действительности, столь богатой событиями, столь сложной и противоречивой. Трагические ноты усиливаются у него в 1850—1870-е годы, и это вполне объяснимо как фактами биографии, так и фактами истории, по-своему отразившимися в сердце и сознании художника. «Когда в воздухе собирается гроза, то великие поэты чувствуют эту грозу»1, — эти слова, сказанные художником, внутренне близким Тютчеву, многое объясняют и в его поэзии. Тютчев мог страшиться социальных бурь, но он остро чувствовал и художественно-гениально показал разложение, распад старого, устойчивого, «спокойного» мира, показал, не столько воспроизведя самую действительность, сколько отобразив чувства, ощущения, мысли человека, рожденные этой действительностью. Покоя нет, уюта нет — этой прославленной поэтической формулой можно определить внутреннюю, то скрыто, то явно выступающую центральную тему тютчевской поэзии, с такой страстной силой зазвучавшую в начале XX столетия в творчестве Блока.
В лирике Тютчева мы обнаруживаем и тему столкновения личности и общества, одну из важнейших тем всей передовой русской литературы. Перенеся социальный, в сущности, конфликт в план этико-философский, Тютчев, тем не менее, достигает большой силы в осуждении и отрицании бесчеловечных моральных законов, господствовавших в обществе. Реальная жизнь со всей ее сложностью и болью отразилась в его лирике.
В сознании либерально-народнической критики Тютчев был «старейшим жрецом чистого искусства»2. Со своей стороны, русские модернисты авторитетом Тютчева «не только поэта, но и пророка, учителя жизни» пытались оправдать свою воинствующую безобщественность, свое бегство из современности в «сияющие твердыни духа». Вместе с тем уже современники Тютчева, наиболее тонко и глубоко воспринимавшие его поэзию, находили в ней правду человеческих переживаний и поисков, отзвук эпохи, «отпечаток русского ума, русской души»3, «глубокую думу», возбужденную «вопросами нравственными, интересами общественной жизни»4.
Увидеть в этой поэзии то, что связывает ее со временем, — совсем не значит низвести лирические обобщения поэта до плоскостных и преходящих сентенций, вызванных «злобой дня». Время по-своему оживает в творчестве каждого художника. Именно боль времени, как и своеобразная «проекция во времени», делают такими напряженными и такими волнующими раздумья Тютчева. Но вопрос писатель и время имеет всегда еще один аспект: что́ писатель оставит человечеству, что́ в творчестве художника переживет его время и станет достоянием других эпох?
«историю своей души», но в этой рассказанной им истории не только правда времени, в ней заключены громадные ценности человеческого духа — могучий интеллект, отзывчивость и страстность сердца, тонкое чувство природы, неуспокоенность и несмиренность души.
Мотивы безысходного страдания, отчаянья и одиночества, какое бы значительное место они ни занимали в поэзии Тютчева, далеко не исчерпывают собой всего творчества. Восторг перед вечно живой красотой земли, буйство чувств, упоение жизнью даже «и бездны мрачной на краю», свет и добро обновляющегося весеннего мира также составляют существенную сторону его поэзии. Можно даже сказать, что чувство жизни становится в стихотворениях позднего Тютчева особенно острым, он словно пытается продлить прекрасное мгновение, насладиться и мимолетным очарованием радуги, и колдовской прелестью летних дней, и последней любовью. «Блаженство и безнадежность» — в сущности, эти знаменитые тютчевские слова определяют самое ощущение жизни в произведениях последних десятилетий.
Разумеется, мировоззрение писателя во многом определило решение ряда проблем; человек в его поэзии, при всей своей любви к жизни, приходит в конце концов к мысли о гибели, бесследном исчезновении всего, чем он «дышал и жил». В поэзии Тютчева переплетаются самые, казалось бы, противостоящие друг другу картины, чувства, образы, но его поэтический мир по-своему целен; эта своеобразная сцементированность его «лирической мозаики» ощутима уже в 1820—1830-е годы.
Тютчев-поэт стремится показать прежде всего мир человеческой души, где с огромной разрушительной силой действуют противоборствующие страсти и желания. В его поэзии человек, личность, собственно, в центре всего. Причем мы найдем у Тютчева утверждение реальной «Двух голосов» — этого своеобразного гимна борющимся и не смирившимся. Тютчев славит борьбу, «вечный бой» как наиболее живое, естественное проявление человеческой природы. Мятежная в существе своем стихия человеческой души волнует и привлекает поэта, и для поэтического воссоздания ее он находит строгие и сумрачные образы, полные трагического напряжения и вызова.
Чуткость к самому движению истории, протест против жестокости и лицемерия моральных законов, по которым живет общество, высота нравственных требований к человеку роднят Тютчева с самыми ищущими, «неспокойными» художниками русской литературы — Достоевским, Л. Толстым, Блоком. Его поэзия, столь оригинальная и необычная, со своим кругом тем и образов, находилась на магистральной линии развития русской литературы XIX столетия.
Примечания
1 А. Блок. Собр. соч. в 8-ми т., т. 6. М. — Л., 1962, с. 376.
2 Скабичевский. История новейшей русской литературы. 1848—1892 гг. СПб., 1893, с. 432.
3 Н. А. Некрасов
4 Н. А. Добролюбов. Темное царство. — В кн.: Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 9-ти т., т. 5. М. — Л., 1962, с. 28.
Сноски
* «Кто хочет понять поэта, тот должен отправиться в его страну» (нем.).