Ф. И. Тютчевъ.
(Нов. Время, 1886, 4 сент.)
Бiографiя Федора Ивановича Тютчева. Соч. И. С. Аксакова. Москва, 1886.
На этой книге соединились два прекрасныхъ имени, и конечно будутъ только поддерживать одно другое. Имя Тютчева, которое знатоки дела произносятъ съ высокимъ уваженiемъ, вовсе не имеетъ у насъ той известности, какой оно заслуживаетъ. Это одинъ изъ нашихъ классическихъ поэтовъ, а его знаютъ очень мало. И вотъ, является книга такого известнаго писателя, какъ И. С. Аксаковъ, въ которой съ любовью и серьозностiю подробно изложены ходъ и значенiе поэтическихъ произведенiй Тютчева, и вместе изображена жизнь этого человека, одного изъ замечательнейшихъ русскихъ людей по уму и убежденiямъ.
Предметъ очень любопытный. Тютчевъ - ведь это поэтъ еще пушкинской плеяды; онъ только четырьмя годами моложе Пушкина, и Пушкинъ самъ еще печаталъ его стихи въ своемъ "Современнике". И кроме того, Тютчевъ - славянофилъ, политическiй писатель, одинъ изъ людей, красноречиво и громко проповедывавшихъ свои мненiя среди общества. Все это изложено въ книге; но бiографъ сделалъ еще больше,-- онъ повелъ речь вообще о славянофильстве, объ основныхъ убежденiяхъ всего этого направленiя, такъ что читатель найдетъ здесь не только точное и тщательное изложенiе мненiй Тютчева, но и некоторое исповеданiе веры самого И. С. Аксакова, изложенiе ученiя, которое было ему завещано и которое онъ развивалъ.
Довольно, кажется, такого, чемъ можно заинтересоваться. Тутъ дело касается нашей литературы и умственной жизни за целую половину столетiя. Какъ поразительно и поучительно, напримеръ, то, что Тютчевъ создалъ себе свое славянофильство совершенно независимо, живя за границей, безъ всякихъ влiянiй изъ Москвы. Разгадка конечно заключается въ его великомъ патрiотизме, который только подстрекался и поддерживался его сношенiями съ западными людьми и его заботами о политическихъ делахъ Россiи. Въ чуткомъ сердце, въ серьозномъ уме, изъ любви къ Россiи последовательно сложились взгляды на ея назначенiе и на ея отношенiя къ Западу. Можно сказать объ Тютчеве, что онъ понималъ самую душу русскаго народа. Вспомните эти незабвенные стихи, обращенные къ Россiи:
Не пойметъ и не заметитъ
Гордый взоръ иноплеменный,
Что сквозитъ и тайно светитъ
Въ наготе твоей смиренной.
Истомленный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
Въ рабскомъ виде Царь небесный
Исходилъ, благословляя.
не отдается вольно своему вдохновенiю и своему стиху. Чудесный языкъ не довольно певучъ и свободенъ, поэтическая мысль, хотя и яркая и грацiозная, не рвется безотчетно и потому не подмываетъ слушателя. Но это полное обладанiе собою, эта законченность мысли и формы не исключаетъ поэзiи; у Тютчева есть порывы, стоны и крики, тонкости и наивности, не уступающiя никакимъ увлекающимся и заливающимся въ своемъ пенiи поэтамъ. Непоэтическаго, прозы, у него нетъ въ стихахъ, и всю свою поэзiю онъ даетъ намъ въ виде настоящаго, чистаго золота, какимъ она явилась у него въ душе. Онъ былъ человекъ глубокаго образованiя и тонкаго вкуса, и это отразилось и на содержанiи и на форме его стиховъ. Кто возьметъ его, какъ онъ есть, тотъ испытаетъ самое полное наслажденiе, какое можетъ даiь поэтическое творчество.
Говорить-ли о другой стороне книги, о славянофильскомъ ученiи? Предметъ слишкомъ обширенъ для маленькой заметки. Скажемъ только, что всякiй, желающiй серьозно познакомиться съ основами этого ученiя, долженъ читать эту книгу, и кто не читалъ ее, тотъ еще не имеетъ права разсуждать о славянофильстве.