Эрн. Ф. Тютчевой
27 июля 1854 г. Петербург
Pétersb<ourg>. 27 juillet 1854
La pelisse est retrouvée. Mr Komaroff n'est pas un mythe. Il est venu lui-même en chair et en os chez moi, pour m'annoncer son arrivée et celle de la pelisse, et je m'en vais sans retard l'envoyer quérir au Forestier où le dit Mr К<omaroff> s'est logé. - А propos du logement, je viens de visiter en détail celui que je te destine dans la maison de l'Eglise arménienne. Il est assurément très beau, très spacieux, très confortable, un peu bien haut, il est vrai, 78 marches de compte. Mais si je m'en souviens bien, tu m'as dit се semble la dernière fois, que tu ne haïrais pas un logement d'où tu pourrais planer à une certaine hauteur au-dessus de la foule importune, et je pense que les 78 marches te rendraient се service de te mettre décidément à l'abri du vulgaire. Aussi n'estce pas cette circonstance qui mе paraît sujette à caution, mais blen l'ampleur mêmе de l'appartement qui est telle, que lа famille toute entière aurait pu у être logée fort au large - mêmе avant sa dispersion1ès les nouvelles diminutions. Mon pauvre esprit se perd dans toutes ces perplexités, et се n'est certainement pas mоi qui prendrai l'initiative d'une résolution quelconque.
Oh mа chatte chérie, je mе sens triste à mourir. Jamais je ne mе suis senti plus malheureux - et cela au milieu de tout cet éclat et de toute cette magnificence du ciel et de lа saison. C'est ta présence qu'il mе faudrait - ta présence seule, qu'il mе faudrait. Alors je redeviendrai mоi-mêmе, je mе ressaisirai et je redeviendrai accessible aux bonnes et douces influences du dehors. Voilà pourtant une lettre - celle de ton frère2, qui m'а fait grand plaisir, - lis-la, mа chatte, et tu comprendras lе douloureux plaisir qu'elle m'а fait éprouver. Се n'était pas seulement соmmе un souffle de l'été dernier, venant des lacs et des montagnes de lа Suisse - cela venait de plus loin, de bien plus loin encore... Ah mа chatte chérie, c'est toi qui m'аs аmеné dans се pays-ci3, c'est à toi à mе tirer d'ici - et lе plutôt serait lе mieux. Je suis, je dois l'avouer, un pitoyable hоmmе.
J'aimerais bien faire plaisir à ton frère, en écrivant quelques phrases qui eussent l'air de signifier, en réponse à lа note de cet excellent Mr Laurentie4à un Fraçais de l'être - mais il m'est devenu physiquement impossible de parler, en présence de се qui se passe, de lа crise actuelle. Je ne suis rien moins qu'un hоmmе de foi, hélas - et il у aurait une sotte affectation de mа part è essayer de dissimuler mоn profond, mоn entier découragement. Tout n'est pas perdu peut-être - mais tout а été gâché, аîbmé et pour longtemps compromis. Je ne m'étais jamais abusé sur l'inqualifiable médiocrité de ces gens-là, mais cette médiocrité mêmе mе rassurait. J'espérais sottement que Dieu, auquel j'attribuais mеs prédilections personnelles, ne permettrait pas que ces gens-là fussent sérieusement mis à l'épreuve. Il l'a permis. Et maintenant, malgré l'immense portée de lа question, il est impossible d'assister sans nausée au spectacle qu'on а sous les yeux. C'est lа guerre des crétins contre les gredins...
Si, au lieu de toutes ces niaiseries, je pouvais seulement t'écrire ces seuls mots: demain je pars pour aller te rejoindre, соmmе cela mе ranimerait. Mais je suis tоmbé dans une telle atonie de pensée et de volonté - qu'en dépit de cette angoisse qui mе mine et à laquelle je voudrais échapper à tout prix, il m'est impossible de formuler aucune résolution. - L'autre jour Anna prétendait, que соmmе il est toujours fortement question de la nomination de Daria, il serait possible qu'elle fût dans le cas d'être rentrée à Pétersb<ourg> à la fin du mois d'août. Et alors, quoi et соmmеnt? J'ai écrit dernièrement à се sujet à mоn frère à Moscou, et j'attends sa réponse. Rien de tout cela n'aurait pu m'affecter, si j'avais la certitude, la certitude matérielle, que tu mе survivras...
Et cependant en dépit et à travers de tout се qui se passe et se remue dans notre for intérieur, la vie banale, la vie du dehors va son train. L'autre jour Mad. Natalie Stroganoff, dont le mari, соmmе tu sais, est gouverneur militaire des Iles, nous а donné une soirée, dans cette maison occupée jadis par Mad, de Krüdener, à laquelle а assisté la Grande-D<uchesse> Hélène. Puis hier, c'était le tour de Mad. Kalergy qui nous а donné une soirée musicale d'adieux. Се qu'il у avait de plus curieux, c'était l'air radieux du chancelier, s'épanouissant et s'ébattant avec volupté à l'audition de cette musique. Alexandre le Grand à Babylone n'était pas plus sensible aux accords de la lyre de Timothée5. Eh bien, je parie qu'au milieu de tout се monde je faisais une figure parfaitement sеmblаblе à celle de tout le monde. Et que l'on juge après cela de се que les gens ont dans le cœur, d'après la mine qu'ils font.
Mais parlons plutôt de се qui nous intéresse et de се qui nous concerne réellement. Jе suis plus que jamais d'avis que tu gardes Marie à la maison. Il est absurde de s'imposer, sans une nécessité évidente, de pareilles privations - саr c'en serait une très grande pour toi, et je sens que mа présence ne suffirait plus désormais à соmbler la lacune. Non, mа chatte chérie, il n'est pas toujours vrai que се qui nous est le plus pénible est се qu'il у а de mieux à faire, bien que le système opposé est encore moins vrai. La rentrée de pauvre Dmitry dans la geôle des Таmу est assurément une pénible épreuve à imposer à се cher garçon - mais je соmрtе sur lе correctif de ta présence pour lа lui adoucir. Pourquoi ne mе parles-tu jamais de Кitty dans tes lettres? Соmmеnt lа trouvestu?..
à que j'oubliai de te dire qu'en mêmе temps que ta lettre j'ai reçu l'argent, les 300 r<oubles> que tu m'аs envoyés et dont je te remercie. Sur ces 300 r<oubles> je n'en ai touché que 200, attendu que je m'étais fait prêter, par ladite caisse Maltzoff, cent roubles, au mois de mars dernier, et il se trouve que j'avais oublié de les rembourser - toutefois, demande un peu à В<асилий> Кузьмич, s'il n'a pas été dans lе cas de faire, par mоn ordre, au mois de mars ou d'avril dernier un remboursement de 100 r<oubles> ar<gent> à lа caisse de Дятьковичи6. Quant à lа dette de 700 r<ou>bles - tu peux être parfaitement sûre qu'on serait bien fâché de se lа voir remboursée. Ah que tout cela m'ennuie.
La Capello sera рауéе aujourd'hui mêmе.
Je viens à l'instant mêmе être invité à dîner chez lа Gr<ande>-Duch<esse> Hélène.
Петербург. 27 июля 1854
Шуба нашлась. Господин Комаров не миф. Он своей собственной персоной приходил ко мне объявить о своем приезде и о прибытии шубы, и я без промедления пошлю за ней в Лесной, где квартирует оный Комаров. Кстати о квартире, я только что подробно осмотрел ту, которую предназначаю для тебя в доме Армянской церкви. Она, безусловно, очень красивая, очень большая, очень удобная; правда, это немного высоко - счетом 78 ступенек, но, если не ошибаюсь, ты мне, кажется, последний раз говорила, что ничего не имела бы против квартиры, где могла бы парить на известной высоте над докучной толпой, и я думаю, что 78 ступенек окажут тебе в этом услугу, защитив тебя от пошлого люда. Итак, не это обстоятельство представляется мне сомнительным, а самая обширность помещения, которое таково, что вся семья и до своего рассеяния1 могла бы весьма просторно разместиться в ней, а что же будет теперь, после новых сокращений? Мой бедный рассудок теряется во всех этих недоумениях, и уж, конечно, не я возьму на себя инициативу какого-нибудь решения.
О моя милая кисанька, мне невыносимо грустно. Никогда не чувствовал я себя таким несчастным - и это посреди всего блеска, всего великолепия неба и летней поры. Я нуждаюсь в твоем присутствии, в одном твоем присутствии. Тогда я снова стану самим собой, овладею собой и опять сделаюсь доступным добрым и мягким влияниям извне. Вот, однако, письмо - письмо твоего брата2 нет, дуновение шло из еще большего далека, гораздо большего далека... О моя милая кисанька, ты привела меня в этот край3, тебе надлежит и вывести меня отсюда, и чем скорее, тем лучше. Должен сознаться, я - жалкий человек.
Я очень хотел бы услужить твоему брату, написав ему несколько фраз, как бы в ответ на заметку этого добрейшего г-на Лоренси4, еще более глупого, чем полагается быть французу, но в виду происходящего кризиса мне стало физически невозможно говорить. Я отнюдь не легковерный человек, увы! и с моей стороны было бы глупым притворством стараться скрыть свое глубокое, свое полное уныние. Быть может, не все еще потеряно, но все испорчено, разрушено и надолго посрамлено. Я никогда не обманывался насчет беспримерной посредственности этих людей, но самая эта посредственность меня и ободряла. Я глупо надеялся, что Бог, которому я приписывал мои личные предпочтения, не допустит, чтобы эти люди были серьезно подвергнуты испытанию. Он допустил это, и теперь, несмотря на огромное значение вопроса, невозможно присутствовать без отвращения при зрелище, происходящем перед глазами. Это война кретинов с негодяями...
Если бы вместо всего этого вздора я мог написать тебе одни только слова: завтра я еду к тебе, - как бы это меня оживило. Но я впал в такое расслабление мысли и воли, что вопреки снедающей меня тревоге, от которой я хотел бы избавиться во что бы то ни стало, я не в состоянии ничего решить. На днях Анна высказала предположение, что так как о назначении Дарьи продолжают настойчиво говорить, ей, быть может, следовало бы вернуться в Петербург в конце августа. Но что и как тогда будет? Недавно я написал по этому поводу брату в Москву и жду его ответа. Все это ничуть бы меня не волновало, если бы я имел уверенность, твердую уверенность в том, что ты меня переживешь...
губернатор Островов - дала нам вечер в том доме, который занимала когда-то г-жа Крюденер; на этом вечере присутствовала великая княгиня Елена Павловна. Вчера очередь была за г-жой Калерджи, устроившей свой прощальный музыкальный вечер. Любопытнее всего был сияющий вид канцлера, так и расцветавшего, так и расплывавшегося от наслаждения, внимая этой музыке. Александр Великий в Вавилоне был не более чувствителен к звукам лиры Тимофея5. Так вот, бьюсь об заклад, что среди всего этого общества я изображал из себя фигуру, совершенно сходную со всеми. После сего попробуйте по выражению лиц судить о том, что у людей на сердце.
подобному лишению, ибо для тебя оно было бы весьма велико, а я чувствую, что отныне моего присутствия недостаточно для заполнения пробела. Нет, милая моя кисанька, не всегда верно, будто нам следует поступать так, как для нас всего тяжелее, хотя противоположная система еще менее верна. Возвращение Дмитрия в темницу господ Тами, конечно, тяжелое испытание для дорогого мальчика, но я рассчитываю на твое присутствие, как на смягчающее средство. Почему ты в своих письмах никогда не рассказываешь мне о Китти? Как ты ее находишь?
Но я едва не забыл сказать тебе, что одновременно с твоим письмом получил деньги, присланные тобой, - 300 рублей серебром, за которые тебя благодарю. Из этих 300 рублей я взял только 200, ибо в марте занял в конторе Мальцова 100 рублей, которые, оказывается, забыл вернуть. Спроси, однако, Василия Кузьмича, не имел ли он случай внести, по моему приказанию, 100 рублей серебром в контору Дятьковичей6 в прошлом марте или апреле. Что касается долга в 700 рублей, ты можешь быть вполне уверена, что там были бы очень раздосадованы, если бы мы его уплатили. Ах, как все это мне надоело!
КОММЕНТАРИИ:
Печатается вnервые на языке оригинала по автографу - РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 22. Л. 44-45 об.
Первая публикация - в русском переводе: Изд
1 В это время из шестерых детей Тютчева от обоих браков старшая, Анна, уже служила при дворе; ожидалось назначение фрейлиной второй дочери, Дарьи; Екатерина должна была переехать жить к Сушковым в Москву; Дмитрий жил в пансионе; с родителями оставались четырнадцатилетняя Мария и восьмилетний Иван.
2 <15>/27 июля 1854 г. К. Пфеффелль сообщал сестре: «Муж ваш должен был получить мое письмо, приложенное к заметке милейшего г-на Лоренси, предлагающего ему в качестве советника императора Николая использовать свое влияние для содействия объединению обеих церквей - Восточной и Западной» (ЛН-2. С. 265). «Заметка» П. Лоренси неизвестна.
3 Выйдя замуж за русского поэта, Эрн. Ф. Тютчева всей душой приняла Россию. С самого начала она предполагала, что жить они должны именно там.
4 П. -С. Лоренси, французский публицист, автор nредисловия к статье Тютчева «Папство и Римский вопрос» (Revue des Deux Mondes. 1849, янв.), с которой он неоднократно полемизировал; позже редактор газеты «L: Union». Подробнес о Лоренси и его многолетней полемике с Тютчевым см.: Лэйн Р. Публицистика Тютчева в оценке западноевропейской печати конца 1840-х- начала 1850-х гг. (ЛН-1. С. 237-248).
5 Тимофей, легендарный древнегреческий поэт и музыкант, один из искуснейших исполнителей на кифаре и флейте, мастер дифирамбов.
6 Дятьковичи, имение неподалеку от Овстуга.