К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВ — Е. Ф. ТЮТЧЕВОЙ
Мариенбад. 8/20 июня 1876 г.
Неудивительно, милая Екатерина Федоровна, что, когда вы увидели перед собою перевод биографии Федора Ивановича, вы остались недовольны ни переводом, ни оригиналом. Я в свое время остался недоволен, но, видя, что вы довольны, не мог смущать ваше чувство. Нашему милому и честному Ивану Сергеевичу эта мысль не удалась, и мне кажется, он поставил свою задачу фальшиво. По поводу этой жизни, которую надобно было схватить во всем ее поэтическом блеске, во всей ее живости, in aller Flüssigkeit üge*, — Иван Сергеевич делает очерк разных вопросов политических и социальных, на которых будто бы сила этой жизни сосредоточивалась — и оттого статья излагает нам мысли и понятия , не всегда ясно и художественно выраженные, — а самого Федора Ивановича Тютчева мы видим смутно, не чувствуем, а читаем его в искусственной характеристике, и черты его личности, гибкие и текучие, как волна, когда на ней играет солнце и облако бросает тень свою, — эти черты пропадают или принимают резкую форму <...> Самое сопоставление имени Федора Ивановича с так называемыми «вопросами» имеет очень мало реального. Он был воистину поэт, и все мог понимать, и все чувствовал глубоко и тонко — чутьем поэта, чувством минуты— в жизненном существе его — невозможно в сочинении, похожем, что́ бы ни говорили, на диссертацию. Самые лучшие страницы в нем — это те, которые посвящены стихам, — я читал их, и только их, с наслаждением.
Примечания
ГБЛ, ф. 230, 4408.11, л. 21—21 об.
* ее движения (нем.).