Федор Тютчев: Осповат А. Л.: Тютчев и статья Н. А. Мельгунова о Шеллинге

В ряду немногочисленных источников, относящихся к мюнхенскому периоду биографии Тютчева, неизменно упоминается статья «Шеллинг. (Из путевых записок)», опубликованная в 1839 г. в «Отечественных записках»¹. Автор ее, Николай Александрович Мельгунов (1804—1867) — литератор и переводчик, во второй половине 1830-х годов долгое время жил в Германии². Описывая свое пребывание в Мюнхене и Аугсбурге осенью 1836 г., Мельгунов дважды попутно обмолвился о русских знакомцах Шеллинга — «покойном князе Г.» и некоем «Т.». Более или менее искушенные читатели, конечно, догадывались, что речь здесь шла о князе Григории Ивановиче Гагарине, русском посланнике в Мюнхене (скончался в 1837 г.), и Тютчеве, втором секретаре русской миссии в Баварии.

В целом же статья привлекла внимание отечественных исследователей высказываниями Шеллинга о России, которые в записи Мельгунова выглядели так: «Я знал, что Шеллинг, в особенности в противоположность Гёрресу, имеет о России высокое понятие и ожидает от нее великих услуг для человечества <...> Шеллинг отвечал мне, что ему было бы весьма по сердцу войти с Россиею в умственный союз и он всегда желал, чтобы русские более посещали его лекции <...> „Я сожалею, — сказал Шеллинг, — что не читаю по-русски; мне было бы любопытно следить за ходом вашей юной и свежей образованности“»³. Мельгунов, однако, не был безусловным апологетом немецкого мыслителя. В его статье содержатся утверждения об «упадке философского кредита Шеллинга», о том, что «прежняя система» его не сведена «в стройное целое» и т. п.⁴ Характеризуя личность своего великого собеседника, Мельгунов даже подпустил шпильки. Так, «наивным излиянием сердца» он назвал мечту Шеллинга украсить свой кабинет «картинками на стекле», какие коллекционировал З. Буассере⁵.

Впрочем, аутентичность записи Мельгунова была поставлена под сомнение. В 1978 г. М. И. Медовой опубликовал текст беседы В. Ф. Одоевского с Шеллингом, состоявшейся в Берлине 26 июня 1842 г. (фрагменты из соответствующей дневниковой записи Одоевского были впервые обнародованы еще в монографии П. Н. Сакулина⁶); во время этой встречи, обещав быть «совершенно откровенным» с русским путешественником, Шеллинг сказал ему: «М. написал весь разговор со мною, разговор très familier*, потом напечатал, а с него перевели на немецкий — зря, ничего не читал подобного. Точно, уверяю вас»⁷. Публикатор увидел здесь намек на статью Мельгунова⁸. Присоединяясь к этой точке зрения, мы, со своей стороны, полагаем, что приведенный отзыв не может полностью дезавуировать интересующий нас документ — по всей вероятности, Шеллинг решительно отказался не от зафиксированных Мельгуновым высказываний общего порядка, и в частности о России⁹, а именно от суждений приватного характера.

В этой связи встают два вопроса — где был помещен немецкий перевод этой статьи и мог ли Тютчев обратить на него внимание? (Знакомство Тютчева с текстом, напечатанным в «Отечественных записках», никак не отражено в сохранившихся источниках и представляется нам маловероятным).

данная статья — под названием «Besuch eines Russen bei Schelling» («Визит одного русского к Шеллингу») — появилась в последнем томе журнала «Europa» за 1839 г.¹⁰ Ответ же на второй вопрос находим в переписке самого Мельгунова, до сих пор, к сожалению, полностью не опубликованной^2*.

Но прежде всего следует упомянуть о записи в дневнике К. А. Варнгагена фон Энзе, сделанной в Берлине 18 июня 1836 г.: «Меня посетил Мельгунов из Москвы. Умный, незаурядный русский, очень русский, но такой, какими хотела бы их видеть Германия»¹¹. Отсюда понятно, почему Варнгагену Мельгунов был обязан большинством своих знакомств в литературном и ученом мире Германии (в этом списке А. Гумбольдт, Э. Ганс и многие другие)¹². Из Берлина Мельгунов отправился в путешествие по немецким землям и примерно в конце августа (по новому стилю) 1836 г. прибыл из Ганау в Мюнхен. 31 августа/12 сентября он писал С. П. Шевыреву: «... завтра две недели, как я не писал к вам, к тому же еду дни на четыре в горы (к Тегернзее) в веселой компании Тютчевых, Гагариных и пр., итак, за перо <...> Хотя я обжился и завален знакомствами, мне в Мюнхене не скучно — но и не весело, потому именно, что я все как будто на подходе, в ожидании, без дела, в физич<еской> невозможности заняться чем бы ни было <...> Мюнхен как-то нелеп, хотя и слывет лепообразным; оттого жизнь в нем не клеится <...> Гагарины и Тютчевы приняли меня как нельзя лучше, и у них бываю часто, и Тютчев у меня. Завтра мы все отправляемся вместе. Шеллинга здесь нет; с Баадером, Гёрресом, Буассере, Корнелиусом, Шванталлером и пр.¹³ я познакомился без писем, и везде коротко. Все народ весьма радушный и добрый. Здесь, видно, иностранцы в диковинку и посещение их льстит самолюбию. В Париже будет не то. С Баадером я уже подружился, и мы сегодня вместе обедаем. Остроумный, умный и редко живой старик. Ученый не немецкий, а европейский, ибо долго жил в Англии и путешествовал. Гёррес, напротив, чистый немец, отживший свой век и переживший себя. Корнелиус гениальный живописец и почтенный человек. Я имею свободный вход в его atelier и на вечера. Досадно, что нет Шеллинга. Что о нем говорят самые друзья его, так мочи нет досадно: изо всего видно, что он отжил век, и ему уже ничего не произвести»¹⁴.

Данный отрывок гораздо откровеннее, чем начальный пассаж опубликованной позднее статьи, разъясняет мотивы, побуждавшие Мельгунова искать встречи с Шеллингом в Аугсбурге (по всей вероятности она состоялась во второй половине сентября 1836 г. Русский путешественник явно стремился не пропустить редкое зрелище — застать гения в его закатный час; он хочет самолично удостовериться в том, что и этот кумир сходит с исторической сцены¹⁵ (отметим, что все места статьи, которые могли покоробить Шеллинга, сохранились в немецком переводе¹⁶).

Обращает на себя внимание тот факт, что Мюнхен 1830-х годов рисуется в этом письме скорее захолустным городком, нежели «немецкими Афинами», каким он предстает из описаний целого ряда внушающих доверие очевидцев (в том числе соотечественников Мельгунова — А. И. Тургенева и П. А. Вяземского, а также В. П. Титова¹⁷ и других). Конечно, в столице Баварии «иностранцы» были отнюдь не «в диковинку» — и это лишь наиболее яркий пример той поспешности в суждениях, которая часто сочетается в письмах Мельгунова с неудовлетворенной амбициозностью, — при том, что он был человек неглупый и отнюдь не лишенный таланта. Само же сообщение о его довольно коротких отношениях с Тютчевым осенью 1836 г. выглядит вполне достоверным.

Мельгунов пробыл в Германии еще год (он вернулся в Россию как раз в сентябре 1837 г.¹⁸). Итогом этой поездки можно считать знаменитую книгу «Литературные картины России», написанную Г. Кёнигом при ближайшем участии его русского друга Мельгунова (что было оговорено в предисловии¹⁹); вышедшая в июле 1837 г., эта работа «была первой попыткой представить немецкому читателю общий обзор русской литературы, ее истории и современного состояния»²⁰.

Осень и начало зимы 1837—1838 гг. Мельгунов провел в отцовском имении Петровское; здесь у него заболели глаза, и он вынужден был прибегнуть к диктовке. 28 ноября 1837 г., узнав о том, что М. П. Погодин и С. П. Шевырев ходатайствуют о разрешении издавать журнал «Москвитянин»²¹ (это предприятие осуществилось только через несколько лет), Мельгунов продиктовал письмо Шевыреву, в котором выражал надежду «выслать как можно скорее» статью объемом «листа полтора печатных. Это — мое свидание с Шеллингом, единственная статья о Германии, которую могу написать без помощи книг»²².

Статья была закончена весной 1838 г., но предназначалась она уже А. А. Краевскому, который со следующего года начал издание «Отечественных записок»²³. 1 января 1839 г. Мельгунов сообщал Шевыреву: «В 1-м номере <«Отечественных записок» — А. О.>, пишут мне, будет моя статья о Шеллинге»²⁴. Статья появилась не в январской, а в майской книжке журнала, которую Мельгунов наверняка имел перед глазами, когда 8 мая писал Шевыреву в Мюнхен:

«Случится тебе встретить в Мюнхене Фр. Баадера или Сульпиция Буассере, напомни им, пожалуйста, обо мне. Шеллинг, видевший меня только раз, вероятно, меня забыл. Но с теми я виделся довольно часто. Сульп<иций> Буассере и его брат — главные восстановители в Германии романтич<еской> (altdeutsche^3*) школы живописи. Он друг Гёте и Шеллинга. Я был у него просто от имени Фарнгагена, и он меня отлично принял»²⁵.

Вскоре Мельгунов снова отправился в Ганау продолжать курс лечения. 19 сентября/1 октября 1839 г. он уведомлял Шевырева: «Моя статья о Шел<линге> переведена и будет помещена в „Europa“ von Lewald»4*²⁶. И действительно, в скором времени журнал „Europa“ издававшийся в Штутгарте публицистом Августом Левальдом (1791—1871)²⁷, поместил перевод статьи Мельгунова, снабженный предисловием Г. Кёнига; из него можно заключить, что последний помогал автору, взявшемуся за перевод своей статьи на немецкий язык, «с наивозможной» бережностью сохранить дух и смысл оригинала²⁸.

Эти старания не пропали даром. Сопоставление немецкого и русского текстов не выявляет сколько-нибудь существенных расхождений, но одно обстоятельство, в общем контексте статьи имевшее частный характер, должно быть отмечено особо. После рассказа о том, как автор безуспешно пытался заручиться рекомендательным письмом к Шеллингу от З. Буассере, в тексте «Отечественных записок» следует такой пассаж: «... я должен был довольствоваться поклонами Буассере, к которому покойный кн. Г., а также и Т., оба приятели Шеллинга, хотя в разных степенях и родах, присоединили и свои»²⁹. В немецком же переводе оба русских названы по именам и с обозначением их должностей: «... ныне покойный русский посланник князь Гагарин <...> а также тогдашний секретарь посольства русский поэт Тютчев...» («...von dem nun verstorbenen russischen Gesandten, Fürsten Gagarin, <...> und von damaligen Gesandtschafts Sekretäre, dem russischen Dichter Tutschef»)³⁰.

Реакция Шеллинга на перевод статьи Мельгунова нам известна; характерно, что автор ее предугадал: «Очень любопытно знать, — писал он Шевыреву 15/27 октября 1839 г., — что скажет Шеллинг о моей статье. Думаю, что иное ему и не понравится. Иначе и быть не может. Я писал то, что думал. Судьба великих людей — чтоб о них всякой писал как о лице историческом, оставляя в сторону мелкие консидерации. О публичном характере надо и говорить публично. Они не должны бояться гласности, они для нее созданы. Я могу одно сказать о статье своей: der Aufsatz war wohl gemeint!^5*». И в этом же самом письме воспроизводится крайне важное для нас суждение Тютчева, высказанное им, по-видимому, в беседе с Шевыревым, который и уведомил Мельгунова об этом суждении (письма Шевырева Мельгунову, к сожалению, не сохранились). «Смешон Тютчев, — продолжал Мельгунов, — с своей дипломатич<еской> скромностью! Если он печатает свои стихи и подписывает под ними свое имя, то позволительно каждому называть его и говорить о нем печатно. Великая беда, что я назвал его русским поэтом! Но оставим чудака. Скажи только, каким образом он опять в Мюнхене. Ведь его протурили, было, в Турин? Или он снова при мюнхен<ском> посольстве?»³¹

Дело было, конечно, не в «дипломатической скромности» Тютчева. И не в том, что, пользуясь криптонимами «Ф. Т.» и «Ф. Т-в», которыми подписаны его публикации в «Современнике» 1836—1839 гг., он надеялся скрыть свое авторство (для литературных кругов Москвы и Петербурга оно не являлось секретом). Дело было в позиции (и позе), избранной Тютчевым в те годы; это — именно «дилетантство» в тыняновском смысле слова³², которое, среди всего прочего, избавляло его от необходимости иметь определенный литературный статус — со всеми вытекающими отсюда последствиями. И здесь нам важно не то, какого мнения был Тютчев о собственных стихах (ср. пренебрежительный отзыв о своем «бумагомаранье» в письме И. С. Гагарину от 7/19 июля 1836 г.³³) и насколько он сам себя ценил как , — здесь первостепенное значение имеет тот факт, что он последовательно отказывался обсуждать эту тему.

³⁴), у нас нет оснований предполагать, что они получили дальнейшее развитие. Что же касается перевода статьи Мельгунова, опубликованного в журнале ”Europa“, то он привлекает к себе дополнительный интерес, так как содержащиеся здесь строки о «русском поэте» Тютчеве являются первым (по хронологии) из известных нам упоминаний о нем в немецкой печати.

¹ См.: Н. Мельгунов— «Отечественные записки», 1839, № 5, с. 119—128.

² Подробнее о нем см.: А. И. Кирпичников. Между славянофилами и западниками. Н. А. Мельгунов. — В кн.: А. И. Кирпичников. Очерки по истории новой русской литературы, т. 2. М., 1903, с. 148—220; Р. Ю. Данилевский«Молодая Германия» и русская литература. Л., 1969, с. 138—146; E. Reissner. Deutschland und die russische Literatur. 1800—1848. Berlin, 1970. S. 146—162. См. также неизданную работу А. К. Виноградова, посвященную Мельгунову. — ЦГАЛИ, ф. 1303, оп. 1, № 422.

⁷ «В. Ф. Одоевский. Беседа с Шеллингом». — В кн.: «Писатель и жизнь». М., 1978, с. 176—177 (публикация М. И. Медового). Возможно, что слово «читал» употреблено здесь вместо «говорил».

⁹ «Тютчев в дневниках А. И. Тургенева», вступительная статья, прим. 13).

¹⁰ «Europa», 1839, Bd. 4, S. 145—161; см.: E. Reissner. Op. cit., S. 316, Anmerkung 18.

¹² Н. Мельгунов. Барон Александр Гумбольдт. — «Отечественные записки», 1839, № 11, отд. II, с. 82; . Эдуард Ганс. — «Литературные прибавления к „Русскому инвалиду“», 1839, № 1, 8 июля, с. 6.

¹³ О лицах, упомянутых в этом письме, см. в наст. кн.: «Тютчев в дневниках А. И. Тургенева» (вступительная статья, прим. 18 и 19; записи от 29 мая и 1 апреля 1834 г., прим. 18 и 29). Баадера Мельгунов назвал единственным немецким философом, приближающимся «к учению восточной церкви. Он ревностный католик и — враг папизма. Словом, он понимает католицизм по-восточному» (Письмо С. П. Шевыреву от 8/20 мая 1839 г. — ГПБ, ф. 850, № 370, л. 74 об). Шевырев вполне разделял данную оценку; он посвятил Баадеру специальную статью (С. П. Шевырев. Христианская философия. Беседы Баадера. — «Москвитянин», 1841, № 6); см. также его отчеты о пребывании в Мюнхене («Журнал Министерства народного просвещения», 1840, ч. XXV, № 1, отд. IV, с. 5; там же, ч. XXVI, № 4, отд. IV, с. 7). О переписке Шевырева с Баадером см.: П. Н. . Указ. соч., с. 361—363.

¹⁵ Ср. суждения о Гумбольдте и Шеллинге в другой статье Мельгунова: «...но и эти великаны скоро исчезнут, и эти полубоги скоро покинут землю, едва ли оставив после себя преемников. Кругом все мелко: наш век есть век посредственности» (Н. . Барон Александр Гумбольдт, с. 96).

¹⁷ См. в наст. кн.: «Тютчев в дневниках А. И. Тургенева» (записи от 1 и 6 апреля 1834 г.). «Эстетико-теоретическим» «фокусом Германии» назвал Мюнхен В. П. Титов в письме В. Ф. Одоевскому от 16 марта 1836 г. (цит. по кн.: П. Н. Сакулин

¹⁹ «Literarische Bilder ans Russland. Herausgegeben von H. Koenig». Stuttgart u. Tübingen, 1837. См. также: Н. Мельгунов. История одной книги. М., 1839.

²¹ Разрешение на издание журнала «Москвитянин» было испрошено в середине ноября 1837 г.; высочайшая санкция на это ходатайство последовала в самом конце 1837 г. (, кн. 5, с. 108—110).

²³ По-видимому, Мельгунов познакомился с Краевским по возвращении из России осенью 1837 г. (А. И. Кирпичников..., с. 173). 26 марта 1838 г., посылая Краевскому остаток статьи, Мельгунов писал: «...покажите ее предварительно Одоевскому и вместе процензируйте ее» (ГПБ, ф. 391, № 527, л. 63). См. в письме Краевского Одоевскому от 8 сентября 1838 г.: «Мельгунов спрашивает о своей статье «Свидание с Шеллингом». Что отвечать?» (там же, ф. 539, № 643, л. 44).

²⁵ ГПБ, ф. 850, № 370, л. 74 об. О братьях Буассере см. в наст. кн.: «Тютчев в дневниках А. И. Тургенева», прим. 29.

²⁷ См. о нем: E. Reissner. Op. cit., S. 148—149. В 1840 г. в этом журнале был опубликован первый перевод пушкинских «Цыган» (см.: Г. Ершофф«Цыганы». — В кн.: «Пушкин и русская литература». Рига, 1986, с. 137).

²⁸ «Europa», 1839, Bd. 4, S. 145. Позднее — в письме В. Ф. Одоевскому от 25 января/6 февраля 1840 г. — Мельгунов сообщал, что статья о Шеллинге была переведена «по просьбе Кёнига» (ГПБ, ф. 850, № 758, л. 31).

³⁰ «Europa», 1839, Bd. 4, S. 153. Имена Гагарина и Тютчева были раскрыты и в переводе другой фразы: «Я передал ему поклоны от кн. Г., Т. и Зульпиция Буассере» (Н. Мельгунов. Шеллинг, с. 124; ср.: «Europa», 1839, Bd. 4, S. 156).

³¹ ГПБ, ф. 850, № 370, л. 86—86 об. 1 октября 1839 г. была удовлетворена просьба Тютчева об его отставке от должности старшего секретаря русской миссии в Турине. С сентября того же года Тютчев поселился в Мюнхене.

³² Ю. Н. . Пушкин и Тютчев. — В кн.: Ю. Н. Тынянов. Пушкин и его современники. М., 1969; см. также: А. Л. Осповат«Как слово наше отзовется...» (О первом сборнике Ф. И. Тютчева). М., 1980, с. 19—22.

³⁴ См. в наст. кн.: «Тютчев и Варнгаген фон Энзе».

^* весьма интимный (франц.).

^2*

^3* старонемецкой (нем.).

^4* в «Европе» у Левальда (нем.).

^5* статья была хорошо нем.).