1856
Стоим мы слепо пред Судьбою. Не нам сорвать с нее покров... Я не свое тебе открою, А бред пророческий духов... 5 Еще нам далеко до цели, Гроза ревет, гроза растет, - И вот - в железной колыбели, В громах родился Новый год... Черты его ужасно строги, 10 Кровь на руках и на челе... Но не одни войны тревоги Принес, он людям на земле. Не просто будет он воитель, Но исполнитель божьих кар, - 15 Он совершит, как поздний мститель, Давно задуманный удар... Для битв он послан и расправы, С собой принес он два меча: Один - сражений меч кровавый, 20 Другой - секиру палача. Но для кого?.. Одна ли выя, Народ ли целый обречен?.. Слова неясны роковые, И смутен замогильный сон... |
Примечания
1856
Автограф хранится в ГПБ (альбом Г. П. Данилевского, л. 21). Тексту стихотворения предшествует записка, адресованная писателю-романисту Григорию Петровичу Данилевскому и датированная: "С. Петербург, 31 декабря 1855". Впервые напечатано в РА, 1867, вып. 12, стлб. 1638, под заглавием "На новый 1855 год". Вошло в изд. 1868 г., стр. 166-167. Печатается по автографу. См. "Другие редакции и варианты", стр. 260.
В примечании к первой публикации стихотворения издатель РА П. И. Бартенев пишет: "В начале 1855 года нам довелось услышать эти стихи в одном тесном приятельском кружке; но они были весьма мало распространены, почти вовсе не ходили по рукам, как другие тогдашние произведения, и до сих пор мы не встречали их в печати. Между тем стоит перенестись мыслию к злосчастной эпохе Альмы и Инкермана, стоит вспомнить напряжение всей Европы, тогдашнюю общественную и политическую духоту, чтобы понять, какой животрепещущий смысл имело эти стихотворение для того времени. Нельзя не признать за ним высокого историко-литературного значения. Мы испросили у автора обязательного дозволения закрепить печатью эти удивительные в их поэтической чуткости строфы" (стлб. 1638-1639).
Свидетельство П. И. Бартенева о том, что он слышал эти стихи в начале 1855 г., и заглавие "На новый 1855 год", под которым они печатались во всех изданиях сочинений Тютчева, кончая изданием "Избранных стихотворений" 1923 г., противоречат дате-заглавию в автографе и в двух дошедших до нас списках - в альбоме Е. Ф. Тютчевой (ЦГАЛИ, ф. 505/183, л. 55 об.) и в архиве А. В. Никитенко (ПД, 19481/СХХХ б., л. 52).
3-4. Я не свое тебе открою... - В предпосланной стихам записке говорится: "Вы спрашиваете, милый поэт мой, нет ли у меня мысли о наступающем годе?.. У меня собственно - никакой. Но вот вам мысль - чужая. Чья же именно?.. Это довольно трудно объяснить, да и не нужно. - Ф. Тютчев". В этой записке и в тексте стихотворения содержится намек на модное в то время в русских светских кругах увлечение "столоверчением" (спиритизмом), которому поддался и Тютчев. Однако, вопреки словам поэта, что он передает "чужую" мысль, содержание стихотворения полностью отвечает его собственным раздумьям и настроению во время Крымской войны 1853-1856 гг. А. Ф. Тютчева, старшая дочь поэта, иронически относившаяся к "столоверчению", однажды остроумно отметила в дневнике: "Странно, что дух этого стола как две капли воды похож на дух моего отца; та же политическая точка зрения, та же игра воображения, тот же слог" (А. Ф. Тютчева. При дворе двух императоров, Изд. М. и С. Сабашниковых, 1928, стр. 128).
Варианты
1856
на земле!
РА, 1867 г.
Несет он людям на земле
Изд. 1868 г.
14 Но исполнитель тяжких кар,
16 Давно обдуманный удар.
18 С собой несет он два меча:
РА, 1867 г.
20 Другой - секира палача.
24 И смутен замогильный стон.
Изд. 1868 г.
|