Поиск по творчеству и критике
Cлово "INTERNATIONAL"
Входимость: 1. Размер: 122кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 199кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 122кб.
Часть текста: каждого фактора с другими есть его функция по отношению ко всей системе 1 . Совершенно ясно, что каждая литературная система образуется не мирным взаимодействием всех факторов, но главенством, выдвинутостью одного (или группы), функционально подчиняющего и окрашивающего остальные. Такой фактор носит уже привившееся в русской научной литературе название доминанты (Христиансен. Б. Эйхенбаум) 2 . Это не значит, однако, что подчиненные факторы неважны и их можно оставить без внимания. Напротив, этой подчиненностью, этим преображением всех факторов со стороны главного и сказывается действие главного фактора, доминанты. Совершенно также ясно, что отдельного произведения в литературе не существует, что отдельное произведение входит в систему литературы, соотносится с нею по жанру и стилю (дифференцируясь внутри системы), что имеется функция произведения в литературной системе данной эпохи. Произведение, вырванное из контекста данной литературной системы и перенесенное в другую, окрашивается иначе, обрастает другими признаками, входит в другой жанр, теряет свой жанр, иными словами, функция его перемещается. Это влечет за собою перемещение функций и внутри данного произведения, доминантой оказывается в данной эпохе то, что ранее было фактором подчиненным. Так изменяется понятие «высокого» и «низкого» из эпохи в эпоху, так пушкинская проза, бывшая в своей системе литературы «трудной» (Шевырев) 3 , служит теперь примером «легкой»; так Лермонтов, бывший для современников примером эклектического поэта (Б. Эйхенбаум) 4, позже, ко времени Огарева, становится примером резко оригинального поэта 5 ;...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: и в том, что стихотворения Тютчева как бы «написаны на случай». Фрагмент узаконяет как бы вне-литературные моменты; «отрывок», «записка» - литературно не признаны, но зато и свободны. (Небрежность Тютчева литературна) 1 . Говоря об узаконении фрагментарности, Тынянов в первую очередь называет «смежные» письменные жанры - отрывок и записку. В связи с этим замечанием Тынянова напрашивается вопрос о том, не следует ли искать материал для сравнения и в «смежных рядах», относящихся к области устной речи. Это брошенное мимоходом замечание, периферийное в сюжете самой статьи, в первую очередь стремящейся связать творчество Тютчева с поэзией Державина и Раича, подводит к обширной и еще не вполне структурированной в виде отдельных вопросов сфере исследований, которую можно обозначить как проблему устной речи как одного из формирующих начал поэтики Тютчева. Сам Тынянов понимал «устное» у Тютчева узко и сводил его к «тютчевиане», в которой видел комический жанр афоризма или «старинного анекдота»: «Тютчевиана» - любопытное явление, подчеркивающее сверхличность, невольность искусства <...> Рядом с высоким литературным творчеством у Тютчева сосуществовало комическое устное, не нашедшее себе литературного выражения; комический стиль Тютчева восходит к французскому каламбуру и старинному анекдоту, причем в последнем случае <...> главную роль играет не словесное выражение, а мимика и жест 2 . Однако устное начало - это не только сами тексты-шутки (анекдоты и афоризмы, закрепленные в передаче), но и модус их существования: иным, отличным от письменного кажется способ бытования и, возможно, порождения устных текстов. Важнейшим видом порождения устного текста можно...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: гербария с датами жизни и творчества Ф. И. Тютчева 1 . Надо заметить, что этот гербарий, в отличие от ботанических, не имел никакой дидактической задачи. Это - образец немецкой альбомной культуры 1820-1830-х годов 2 , воплощение особого женского искусства. В альбоме соединяются две функции: декоративная - служить украшением, и биографическая - хранить воспоминания. Альбом-гербарий представляет собою сброшюрованные листы, теперь уже пожелтевшие, в зеленоватой картонной обложке (19,8 х 13,4 см). На листах закреплены композиции из цветов, листьев и трав, создающих сочетания бело-желтых, розовато-сиреневых, зеленоватых, коричневых и черных тонов. Обыкновенно рядом с композицией поставлена дата, часто тут же приводится название места. Подробные комментарии встречаются реже. Все записи сделаны по-французски, например: «Feuilles cueil-lies la ruine de la Bodenlaub'n (pr s de Kissingen) le Lundi 29 Juillet 1833». Кроме растительных композиций альбом включает записи подруг по пансиону, пространное размышление Эрнестины после смерти ее первого мужа Ф. Дернберга, выдержки из Расина и Вольтера, Байрона и Попа, декоративные предметы; перышко фламинго, плоскую ракушку, расписанный красочными орнаментами прозрачный лист, словом, альбомную смесь. Всего на 90 страницах - свыше 200 записей. Кроме того, между страницами хранятся маленькие, сложенные вдвое, листки с загнутыми краями и записями внутри. В них лежат отдельные сухие растения. К внутренней стороне передней и задней обложки приклеено по конвертику. В верхний конвертик вложены автографы двух стихотворений Ф. Тютчева 1851 года: «Des premiers ans de votre vie...» и «Не знаю я, коснется ль благодать...». В нижнем конвертике - засушенный мак, сорванный Тютчевым, судя по надписи, в Альпах в 1859 г. («Coquelicot cueilli par le bon Aim Rei-chenhall le Dimanche 7/19 Juin 1859») 3 . Первые записи на страницах альбома относятся к 1826 году. Это - посвящения Эрнестине,...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: статьи Тютчева 1840-х гг. обычно рассматриваются в своей совокупности, как звенья единой нарративной цепи. Такой подход оправдывается и однотипным построением этих текстов, последовательно манифестирующих идеологемы «Россия <Восточная Европа> vs. Запад», «Россия vs. Революция», «Церковь vs. Революция», и (улавливаемой чаще всего безотчетно) их общей риторической природой 1 : экспонированный постулат не требует доказательств, а логический порядок изложения уступает место ораторской установке, которая санкционирует и повторы, и внутренние противоречия, и явные фактические передержки. Соответственно, в исследовательской практике доминирует интерес к политическому метатексту Тютчева - будь то аналитическая рефлексия по поводу его «геополитических» воззрений (см. [Цимбурский 1995: 86-98]) или более традиционные попытки определить место автора в истории панславизма (см. [Досталь 1989: 8-14; Джонг 1997: 55-69]). В то же время нельзя не заметить, что энергия интерпретаторов политических сочинений Тютчева подчас лишена существенного источника - корректного понимания отдельного текста. Именно в этих целях составлен...
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Часть текста: историками литературы, на концепт сознания автора – ту или иную «поэтическую систему», имманентную определенной совокупости текстов. Именно этой вторичной реальностью поэта оперирирует, ее тем самым симулируя и воплощая, филолог-исследователь поэтики записанного текста. В практике русского-советского стиховедения отвлечение от субъекта стихотворной речи, делающее возможным применение заимствованных из точных наук аналитических методов, постулируется как дисциплинарный, если не эпистемологический, императив. Показательно, например, что отечественное литературоведение не знало ничего подобного предпринятой в немецкой критике попытке переосмысления биографического подхода к лирическому тексту в терминах «переживания» [ 1 ] или связываемому с именем де Мана опыту рассуждения о риторической неоднозначности поэтического высказывания. В целом, отношения субъекта и продукта этой вербальной практики выводились за границы научного дискурса, а значит не могли быть противопоставлены нормативной – для письменной культуры – ситуации прозы. Значение, заложенное в специфическом статусе стихотворного текста, принималось как данность внетекстовой действительности, не подлежащей экспликации. На саму возможность филологического решения проблемы порождения стихового слова могло бы указать представление о круговой поруке текста, легшее в основу понятия интертекстуальности. Коль скоро, однако, встает задача изучения механизмов заимствования, актуальных в условиях и пределах стихового ряда, становится необходимой выработка метода интертекстуального анализа, во многом дополнительного к привычному, ориентированному на прозу подходу. Для этого в настоящей работе предпринята попытка вернуться к пониманию производности текста от некоторой первичной реальности автора, к которой применяется методология огласовки – восстанавливаемого из текста признака...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: А. Егоров (Конспаров). Страницы из прожитого. 1. Воспоминания семейные личные, служебные, общественные и проч. 1842–1882. Одесса, 1913. Жуковский — Полное собрание сочинений В. А. Жуковского: В 12 т. СПб., 1902. Зейдлиц — К. К. Зейдлиц. Жизнь и поэзия В. А. Жуковского. СПб., 1889. Из бумаг… — Из бумаг графа М. Н. Муравьева. СПб., 1898. Из собрания… — Из собрания автографов Императорской публичной библиотеки. Письма и записки к Н. И. Гнедичу. Письма князя Вяземского. СПб., 1898. Иллюстр. оп. — Иллюстрированное описание торжеств бракосочетания Государя Наследника Цесаревича и Государыни Цесаревны. <СПб., 1867; ценз. разр. 8.02.1867.> Катков — М. Н. Катков. Собрание передовых статей Московских ведомостей: 1866 год. М., 1897. Капнист — Сочинения графа П. И. Капниста. М., 1901. Т. 1. Киприанович — Г. Я. Киприанович. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Вильна, 1895. К 50-летию… — К 50-летию дня кончины Наследника Цесаревича Великого Князя Николая Александровича / Сообщил Виталий Андро-де-Бюи-Гинглятт // РC. 1915. Т. 162. С. 144–151. Лермонтов — М. Ю. Лермонтов. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. М.–Л., 1958. Литвинов — Из дневника Н. П. Литвинова, помощника воспитателя великих князей Александра Александровича и...
Входимость: 1. Размер: 199кб.
Часть текста: нрзб .›» вместо «trop de», в 17-й абз. добавлено пропущенное слово «menacée» после «sauver la société», в 18-й абз. «‹ нрзб .›» вместо пропущенного слова; там же ‹2› во 2-й абз. «‹ нрзб .› comme recouvert» вместо «avait classés comme le recours» и «ce mirage que vit» вместо «ce mirage vit», в 3-й абз. «d’édifier» вместо «de faire» и «‹ нрзб .›» вместо «jamais»; там же ‹3› в 1-й абз. «le sont plus assez» вместо «le sont assez», во 2-й абз. «les souverainetés locales» вместо «les souverains locaux» и «ne se servir d’un de ses bras que» вместо «ne se servir q’un de ses bras»; «preti» вместо «pretri» (1-й абз. ‹Материалов к главе III› ‹2› ‹L’Italie›); «pour de la suprématie» вместо «pour la suprématie» (5-й абз. ‹Материалов к главе IV› ‹1› L’Unité Allemande); «le principe plastique» вместо «le principe» (14-й абз. ‹Материалов к главе VI› La Russie); «‹ нрзб .›» вместо «brisé» (7-й абз. ‹Материалов к главе VII› ‹1› La Russie et Napoléon); там же стих. Тютчева в 8-м абз. приводится по второму тому настоящего издания (в автографе слова «сам» в 1-й и 7-й строках, «судьбы́» в 4-й строке, «роковой» в 8-й строке...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: от Базеля версты две, я выскочил из кареты, упал на цветущий берег зеленого Рейна и готов был в восторге целовать землю» 2 . А все-таки ведь и Карамзин устарел. Если мы, пожалуй, и заплачем и даже захотим смыть некоторые черные пятна в книге жизни своей, то скакать из кареты ведь не станем, и решительно уже подождем целовать землю. Единственный действительно современный автор о Западе это — увы, неизвестный наш современник, автор «Журнала путешествия по Германии, Голландии и Италии в 1697 — 99 гг.». «В Амстердаме видел в доме собраны золотые и серебряные и всякие руды; и как родятся алмазы, изумруд и коральки, и всякие каменья; золото течет из земли от великого жару, и всякие морские вещи видел. Младенца видел женского пола, полутора года, мохната всего сплошь и толста гораздо, лице поперек полторы четверти <...> Видел у доктора анатомию: кости, жилы, мозг человеческий, телеса младенческие и как зачнется во чреве и родится. <...> Видел стекло зажигательное, в малую четверть часа растопит ефимок. <...> Видел птицу превеликую, без крыл и перья нет, будто щетина. <...> Видел ворона, тремя языками говорит. <...> Видел морского зайца, у которого затылочная кость полторы сажени. Видел рыбу морскую и с крыльями, может везде летать» 3 . Прошу извинения за длинную выписку, а у нашего современника-путешественника за новую орфографию (он пишет еще «летать» через ять), но это — стиль, которым ...