Поиск по творчеству и критике
Cлово "EINE"
Входимость: 2. Размер: 19кб.
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Входимость: 2. Размер: 78кб.
Входимость: 2. Размер: 123кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 19кб.
Часть текста: их в творчестве Тютчева, уяснить, кто из иностранных поэтов и в какие годы пользовался его преимущественным вниманием, полнее осознать значение поэта в ряду мастеров русского художественного перевода. Переводы составляют примерно восьмую часть тютчевского поэтического наследия. В основном они принадлежат к первой половине творческой деятельности поэта, преимущественно ко времени его пребывания за границей. К петербургскому периоду относится всего девять переводов. Первое место среди переводов Тютчева занимают произведения Гёте. Тютчев перевел десять его стихотворений и пять отрывков из первой части «Фауста». Второе место принадлежит Гейне. Тютчевым переведены семь его стихотворений и переложен стихами прозаический отрывок из «Путевых картин». На третьем месте стоят переводы из Шиллера (пять стихотворений). Один небольшой отрывок в тринадцать строк и одна песня переведены Тютчевым из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Следующие авторы представлены в творческом наследии Тютчева-переводчика по одному произведению: Гораций, Байрон, Гердер, Цедлиц, Уланд, Ламартин, Расин, Гюго, Беранже, Манцони, Микеланджело. Некоторые переводы Тютчева остаются образцовыми по точности передачи содержания и мастерству воспроизведения ритмического своеобразия оригинала. Таковы «Приветствие духа» и «Ночные мысли» Гёте, «Заревел голодный лев...» Шекспира, «Молчи, прошу, не смей меня будить...» Микеланджело, «С временщиком Фортуна в споре...» Шиллера. Однако...
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Часть текста: и в результате получится «космическое сознание Тютчева», быть может, недаром иногда имеющее своим вторым заглавием: «чудесные вымыслы» 3 . Это тем более как будто оправданно, что и впрямь стихи Тютчева являются как бы ответами на совершенно реальные философские и политические вопросы эпохи. Тогда стихотворение «Безумие», например, явилось бы вполне точным ответом на один из частных вопросов романтической философии: может ли быть дано мистическое познание природы не только во сне, но и в безумии (Тик, Шубарт, Кернер и др.) и т. д. и т. д. Но уже Ив. Аксаков протестовал против этого простого оперирования «тютчевской мыслью»: «У него не то что мыслящая поэзия, — а поэтическая мысль <...> От этого внешняя художественная форма не является у него надетою на мысль, как перчатка на руку, а срослась с нею, как покров кожи с телом, сотворена вместе и одновременно, одним процессом: это сама плоть мысли» 4 . Здесь хотя и не особенно убедителен термин «внешняя художественная форма» и образ «кожа на теле», но очень убедителен отрицаемый подход к «мысли» и «стиху» как к руке и перчатке 5 . Философская и политическая мысль должны быть здесь осознаны как темы, и, конечно, функция их в лирике совсем иная, нежели в прозе. Вот почему, хотя и несомненно, что они являлись значащим элементом в поэзии Тютчева, вовсе не несомненен характер этого значения, а стало быть, и незаконно отвлекать их изучение от общего литературного, стало быть, необходимо учитывать...
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Часть текста: что именно эта сторона его служебной деятельности представляла для него главный интерес в ту пору. Несомненно, что многие из депеш, написанных рукой Тютчева, явились результатом подобных бесед. Таковы прежде всего депеши, посвященные «греческому вопросу». Об этом свидетельствует их содержание, большую часть которого составляет изложение переговоров Потемкина с королем Баварии и его министром иностранных дел, причем слова его собеседников передаются со скрупулезной точностью, в форме прямой речи, заключенной в кавычки. Разумеется, что такого рода подробности Тютчев мог знать только из рассказов самого Потемкина. Это относится также и к сообщениям о совместных действиях, предпринятых Потемкиным и его коллегами - послами Англии и Франции - в целях исполнения директив Лондонской конференции по тому же «греческому вопросу». Конечно, обсуждались с Потемкиным и депеши, касавшиеся проблем внутренней и внешней политики Баварии, однако сведения для этих депеш Тютчев черпал главным образом из правительственных указов, сообщений периодической печати и других официальных источников. Позднее, в 1835 году, обращаясь к Нессельроде с просьбой о повышении в должности Тютчев писал: «... depuis 7 ans,...
Входимость: 2. Размер: 78кб.
Часть текста: Потемкина не имел успеха. Почти год спустя, 13 июня 1833 г., Эл. Тютчева писала об этом Н. И. Тютчеву: «Что касается наградных , которых мы с таким нетерпением ожидали, то они так и не прибыли, надо поставить на них крест» 50* . Серьезным ударом для Тютчева стал отъезд Потемкина. Когда в конце весны 1832 г. в Мюнхен пришло известие о предстоящем переводе Потемкина в Гаагу, Тютчев писал брату Николаю: «Это одна из самых крупных неприятностей, какие могли меня постигнуть» 51* . В приписке к этому письму Элеонора Тютчева уточняла: «Для нас это весьма чувствительный удар; мы теряем самого любезного начальника, который непрестанно высказывал нам всяческую доброту и даже привязанность. < ... > Как вы понимаете, он хочет, чтобы Теодор остался при нем: это было бы возможно лишь при том условии, если Теодору дадут место первого секретаря в Гааге» 52* . Подобное стечение обстоятельств создавало ощущение полной безысходности. Тютчев был удручен и растерян. «Я нуждаюсь в советах и утешениях» 53* , — писал он 1 июня 1832 г., умоляя брата не медлить с обещанным приездом 125 . О том же просила Николая Ивановича и Элеонора: «Само Провидение посылает вас к нам на помощь, чтобы поддержать в тревогах и сомнениях, обступающих нас со всех сторон» 54* . Однако приезд брата не разрешил сомнения и тревоги Тютчева. Напротив, через год, к моменту приезда Г. И. Гагарина, они полностью им завладели. Г. И. Гагарин прибыл в Мюнхен 28 мая 1833 г. (об этом он известил Нессельроде депешей, которая была написана рукой Тютчева 127 ). С его появлением многое изменилось в Мюнхенской миссии. Атмосфера неизменной благожелательности, простота и непринужденность в отношениях, царившие при его предшественнике 128 , исчезли без следа. Новый посол, замкнутый и чопорный, сразу установил твердые границы между собой и своими...
Входимость: 2. Размер: 123кб.
Часть текста: Skiazetti, дрезденскую приятельницу; многое она мне напомнила, особливо, когда запела знакомые арии из эпохи жизни для меня незабвенной !.. 2 Приехали секретари его: Криденер и Тютчев с женами их, из коих одна вдова знакомца Петерсона 3 . Тут был и нунций папы 4 , знававший Свечину, к<нягиню> Гагарину 5 , несколько англичанок и здешних полу-красавиц. Скиазети — а я слушал, мечтал, болтал с нунцием и русскими — до 11 часов. 31 июля . < ... > Я начал утро визитами к Криденеру и Тютчеву; но и их не застал — и забрел в книжную лавку знаменитого Котта 6 < ... > Тютчев пришел ко мне и мы проболтали о Шеллинге и пр.: образованный русский, много читал и хорошо говорит < ... > Мы с Шеллингом возвратились в город < ... > Шел<лингу> и мне хотелось отдохнуть, но у меня в 9 час<ов> был еще в виду другой вечер, у Тютчева, где я провел часа полтора, болтая с ним, женой его, бывшею Петерсон, с франц<узским> chargé d’affaires 2* и с нунцием 7 . 2 августа . < ... > В 8 час<ов> я пришел гулять в Англинс<ком> саду, встретил там дам с Тютчевой — и с ними Потемкина — и пристал к ним; а потом и вечер провел у Тютчевой с фр<анцузским> chargé d’affaires и вальсировал с хозяйкой. 4 августа . < ... > Тютчев сидел у меня до самого обеда < ... > 12...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: романтизм пришел к идее неразрешимого конфликта мечты и реальности и, следовательно, к ситуации эскапизма. Неоромантизм 50 – 60-х годов, ставший прологом к символизму и другим разновидностям неомифологического искусства рубежа веков, представлял собой два русла, образовавшихся в результате переживания доставшегося в наследство от старших романтиков конфликта, – два русла, представители одного из которых осваивали, символизируя, «внутренне необъятную область невроза» (Пумпянский), а представители другого – область тонких субъективных переживаний, чье выражение требовало особой «импрессионистической» поэтики [ 64 ]. Эти области превосходно определены Фетом в его программном стихотворении «Как беден наш язык…»: «И темный бред души и трав неясный запах». Каково место Тютчева и его поэтики в этих процессах? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, что стоит как за романтическим тождеством, так и за романтическим конфликтом. В сущности, речь идет об отношениях между индивидуальной ситуацией и объективными космическими ритмами (неважно, предстают ли последние в виде величественных стихий или в виде пошлого житейского коловращенья). В состоянии ли обе ситуации гармонически резонировать или даже совпасть, или они всегда болезненно диссонируют? В поэзии романтиков мы обнаруживаем оба варианта. В поэзии доромантической эпохи переживание объективного порядка вещей должно было быть в том или ином виде сведено к «утешению» самим зрелищем объективного и к возможности занять позицию более или менее независимого наблюдателя (например, в горацианской лирике). Ранний (рубежа XVIII – XIX вв.) и более поздний ...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: забавному» (цитирую по переводу 1859 года). Но любопытно, что это определение не выдержало столкновения с фактами и рассыпалось в одной своей, очень существенной, части еще в том же 1859 году. А именно: его привел издатель драматической пародии К. С. Аксакова «Олег под Константинополем» 2 , привел с намерением на нем успокоиться, но внезапно остановился, пораженный тем, как оно не характеризует изданного им произведения: «Блистательный <...> подвиг Олега драматически представлен в таких полных свежести красках, одет такой изящною речью, сопровожден такими прекрасными картинами, что при чтении невольно увлекаешься: и относительным богатством мыслей, и игривостью воображения, и музыкою стихов; даже участием к судьбе действующих в пиэсе лиц, будто бы в самом серьезном драматическом сочинении. <...> Что это пародия, того, конечно, никто оспаривать не станет. Но вникните в приведенное нами выше определение пародии, сделанное по существующим образцам этого рода. Совершенно ли подходит оно к сочинению г. Аксакова?» Приведя слова самого Аксакова, что преувеличенное изображение Олега «государем эпохи развитой и просвещенной есть также пародия ...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: это "стихи", попытаться разрушить их в общепонятную философскую прозу (такие попытки очень легко удаются и почти не стоят труда); затем можно их скомпоновать в философскую систему, и в результате получится "космическое сознание Тютчева", быть может, недаром иногда имеющее своим вторым заглавием: "чудесные вымыслы". Это тем более как будто оправданно, что и впрямь стихи Тютчева являются как бы ответами на совершенно реальные философские и политические вопросы эпохи. Тогда стихотворение "Безумие", например, явилось бы вполне точным ответом на один из частных вопросов романтической философии: может ли быть дано мистическое познание природы не только во сне, но и в безумии (Тик, Шубарт, Кернер и др.) и т. д. и т. д. Но уже Ив. Аксаков протестовал против этого простого оперирования "тютчевской мыслью": "У него не то что мыслящая поэзия, - а поэтическая мысль <...> От этого внешняя художественная форма не является у него надетою на мысль, как перчатка на руку, а срослась с нею, как покров кожи с телом, сотворена вместе и одновременно, одним процессом: это сама плоть мысли". Здесь хотя и не особенно убедителен термин " внешняя художественная форма" и образ "кожа на теле", но очень убедителен отрицаемый подход к "мысли" и...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: 98 читает у Рахили его произведения. Влияние учителей явное: Гейне сам объявил свою благодарность В. Мюллеру 99 ; отзвуки Рюккерта 100 («Geharnischte Sonette») — в гейневских «Fresco-Sonette», сходство с Брентано 101 («Treulieb» и «Lüstige Musikanten») — общепризнано. Но очень скоро Гейне порывает с романтиками. Конечно, не политическое расхождение, не замутившиеся личные отношения были причиной разрыва. Личные отношения Гейне были всегда как бы весьма удобной мотивировкой разрыва, лежащего неизмеримо глубже (Берне 102 , Платен 103 ); и между тем ведь Гейне сам чувствовал и сознавал себя романтиком. Стоило ему столкнуться с человеком нового времени, Лассалем, и в нем возникала грусть, «что тысячелетнее царство романтики идет к концу». Он сам был его последним — и отрекшимся — сказочным королем. Не отрекись он — его обезглавили бы. И перед отречением он исполнил свою прихоть: еще раз повозиться в лунном свете со своими старыми грезовыми товарищами («Atta Troll») [53]. Иногда Гейне делает странные полупризнания; с некоторым чуждым чувством он пишет о людях нового времени; ...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: реже смешанный. Другие виды ямба встречаются у него лишь в единичных случаях. Так, трехстопным ямбом написаны поэтом три стихотворения: «Противникам вина» (начало 20-х годов), «Зима недаром злится...» (до 1836), «В часы, когда бывает...» (не позднее 1858); шестистопным ямбом четыре: «Mal’aria» (1830), перевод монолога дон Карлоса из драмы «Эрнани» Гюго (1830), «Русская география» (1848 или 1849) и «Недаром русские ты с детства помнил звуки...» (1861). Наряду с ямбом Тютчев охотно обращался к четырехстопному хорею. До тридцатых годов он пользуется им преимущественно в переводах из Шиллера («Песнь радости», 1823), Гёте («Приветствие духа», между 1827—1830; «Запад, Норд и Юг в крушеньи...» между 1827—1830; «Певец», 1830) и Гейне («Друг, откройся предо мною...», между 1823—1830; «Как порою светлый месяц...», между 1827—1829). С начала тридцатых годов четырехстопный хорей утверждается в творчестве Тютчева («Альпы», 1830;...